– Это так. У нас есть основания полагать, что это был… было нечто другое. Я понимаю, этим утром вы прошли через немыслимое испытание, но обещаю вам: я здесь, чтобы помочь. Если вы беспокоитесь, что я вооружен, позвольте доказать, что это не так.
Джон снял рубашку, чтобы показать, что у него за поясом нет оружия. Его обнаженный торс заблестел под дождем.
– Хорошо, у вас несколько минут – потом мне нужно будет собираться на работу. Проходите.
Лоретта протянула Джону полотенце и отошла на кухню, чтобы сварить кофе. Ее дом тоже был пуст – это место арендовали сразу после разлуки, возможно, в надежде, что долго жить в нем не придется.
Она вернулась с чашкой кофе, и Джон произнес:
– Тед говорит, его некоторым образом предупредили о том, что это произойдет. Неделю назад у его дома появился странный человек по имени Нимф, он сыпал странными угрозами. Тед вам об этом рассказывал?
– Нет. Но мы не разговариваем…
– С вами случалось что-нибудь подобное?
– Нет, Тед уже спрашивал об этом, когда звонил. Он рассказал вам о рисунках?
– О чем?
– Наверное, он даже не слушал. Вот…
Лоретта прошаркала в свою спальню, Джон последовал за ней. Она протянула ему стопку рисунков на плотной бумаге с загнутыми уголками. С нарисованными фломастером человечками, цветами, домами, горами. Тот, кто их раскрашивал, заходил далеко за контуры изображений. Неважно, кто вы и откуда, – все мы при взгляде на грубые, полные энтузиазма творения детей можем согласиться, что художники из них просто дерьмовые.
– Они все с прошлой недели, – сказала Лоретта. – Я учила Мэгги на дому и дала ей задание нарисовать будущее. Вместо космических кораблей и летающих автомобилей она нарисовала вот это.
На первом рисунке был нарисован кривой домик со шпилем. И крестом на фасаде. Церковь, значит. На следующем рисунке стояла толпа человечков, на фоне та же церковь. На следующем – семья, на голове у самой маленькой фигурки желтые завитушки. И снова на холме позади маячит церковь. Мэгги даже нарисовала парящего над ней маленького ангела – из-за кривизны рисунка казалось, что у него примерно восемь конечностей.
– Это церковь на рисунке, правильно? – спросил Джон.
– Церковь – и человек без головы.
Джон снова посмотрел на семейный портрет кособоких человечков. Мама, папа, Мэгги с волосами… а рядом с ней еще одна фигура из палочек, но без круга на месте головы.
– Он есть и на картинке с толпой. Он везде.
– Она когда-нибудь об этом говорила? Может, ей приснился странный сон или что-то в этом духе?
– Я спросила ее о нем, увидев первый рисунок, наш портрет у церкви. «Кто этот человек без головы?» – спросила я, и она ответила: «Это не человек, это рисунок». – Лоретта рассмеялась. – Такая уж была Мэгги. Я думала, она продолжает его рисовать, чтобы пошутить: я ведь выделила именно его. Но сейчас… Я все утро вспоминала, что она говорила и что делала, обдумывала каждую деталь в поисках зацепки. Как в кино, понимаете, всегда находится какая-нибудь зацепка. Но в реальности это просто бессмыслица.
– Я задам вам очень странный вопрос, – предупредил Джон. – Мэгги хоть раз вела себя так, будто говорила с вами или Тедом, будто вы чем-то вместе занимались, но вы этого не помнили? Словно она выдумала какой-то разговор или с кем-то вас перепутала? Вас – или Теда?
Лоретта стала белой как полотно.
Я шел между шкафов в подвале книжного магазина, вдыхая запах старых книг, который, вероятно, ничего не будет значить для будущих поколений. В этом вся Эми – в запахе старой бумаги, чернил и времени, страниц, к которым прикасались руки давно почивших людей. Я думаю, ей просто нравится окружать себя древней мудростью, нравится чувствовать, что прошлое – это нечто священное, нечто большее, чем совокупность поступков каких-то сравших в ведра говнюков, которые были еще глупее и суевернее, чем мы сейчас. Для меня книги пахнут лишь застарелым потом и грязью, но они важны для Эми, а сегодня только это и имеет значение. Хотя смысла в моем плане никакого, потому что у нее есть устройство, которое дает доступ абсолютно ко всем книгам, – и устройство это всегда под рукой.
Кстати, о нем – я вытащил мобильный и набрал в поисковике «Забава-Парк».
Сиськи. Весь экран в сиськах.
Как оказалось, «Забавой Парк» звали очень известную, очень пышногрудую польскую порнозвезду. После того как фото (несть им числа) сисек Парк закончились, мне осталась лишь пара ссылок на местечко в Акроне, штат Огайо, – обычный старый парк с баскетбольными площадками и прочим – и еще несколько не порнозвезд с тем же именем. Ничего сверхъестественного, никаких новостей о пропавших детях, оккультных ритуалах или еще чем-то хоть чуточку интересном. Я попытался найти упоминания о людях с фамилией Нимф и обнаружил, что фамилии такой не существует, – чему, пожалуй, удивляться не приходилось.