Вот он где сейчас, вот у кого в доме. Полегче стало Сергею, посмелей глянули глаза, развиделось.
Кто-то тронул его руку. Он глянул: к нему по ковру подполз Тимка и ткнулся и раз и другой в руку. Сергей быстро наклонился к Тимке, благодарный ему безмерно. От Тимки пронзительно, солнечно пахло сухим спичечным коробком. Этот запах, такой запах был ведом Сергею лишь в детстве. Только тогда так обольстительно мог дышать спичечный коробок.
— Сергей, что с вами? — спросила Ирина. — Что это вы там с Тимкой целуетесь? Господи, да у вас слезы в глазах!
Как раз кончил свой рассказ о Латинской Америке Всеволод Андреевич, предательски ярко засветился экран.
Сергей поднялся. Все сейчас смотрели на него, и некуда ему было отвести глаза. Вот только на Маршала можно было посмотреть, за этот лучик света ухватиться.
— Вспомнилось… — хрипло сказал Сергей и пошел к дверям. Вдруг обернулся, вдруг выкрикнулось у него: — Зачем вы так? Перед ним! — Он протянул руку к портрету. — Горя вы не знаете! Вы простите меня…
Он кинулся за дверь. Тимка кинулся следом за ним, протестующе лая.
7
Так и пробежали они через сад, так и выскочили за калитку. Тимка настиг Сергея и лаял, лаял. Не злобно, нет, а как-то иначе. Выговаривал, может быть? За что? Не довел, мол, дела до конца? А как его доведешь? Пусть сами, сами.
Тимка проводил Сергея до машины. Он больше не лаял. Понял, что уедет человек, не удержать.
— Прощай, Тима, — опустив стекло, сказал Сергей. — А то ты им помоги, раз ты такой умный. Скажи им: ребята, не дурите, ведь мне трудно жить, когда вы врозь. Вот так прямо и скажи.
— Сергей Андреевич! Сергей! — запыхавшись, подбежал к машине Всеволод Андреевич. — Куда же вы так?.. — Смущенным движением, чуть ли не робким, он протянул Сергею зажатую в пальцах десятку. — Ведь помогли… Время потеряли…
Сергей спокойно взял у него деньги.
— Не много ли?
— Что вы, что вы!
— Ну, прощайте, — сказал Сергей. — Помиритесь. А?..
Кургузая его машинка рывком стронулась с места, заспешила домой.
…А доброму — награда.