К вечеру сплетен о ней и Малфое ходило столько, что она сама уже не могла с уверенностью сказать, как все было на самом деле. Гарри старался с ней не пересекаться даже взглядом. Лишь сказал, что ничего не понимает, но если Гермиона придумает, как все это прекратить — с радостью поможет.
Пожалуй, впервые в жизни Гермиона радовалась отбою. Во всяком случае, можно было уйти патрулировать коридоры, а не сидеть под косыми взглядами однокурсников. И возможно, на ходу что-нибудь придумается.
Но на ходу не думалось. Потерять Рона было ударом под дых. В гостиной она не дала волю эмоциям, но в пустых темных коридорах ее никто не видел, и слезы полились сами собой. Как же это было несправедливо. Глупо. И больно. Как Рон мог поверить? Присев на подоконник, она подобрала под себя ноги и разревелась. Наверно, плакать в холодном коридоре было еще глупее, но что уж тут поделаешь.
— Пожалуй, тремястами галеонами теперь и правда не обойтись.
Голос был тихим, но Гермиона вздрогнула. Малфой подошел совершенно бесшумно.
— Может, дорогой костюм поможет? — она сделала попытку пошутить. Плакать при Малфое было стыдно, и она постаралась, чтобы голос звучал как можно более спокойно.
— Дорогой костюм не защищает от боли, — Малфой присел рядом. — Разве что терпеть ее немного легче.
— Тебе тоже досталось? — вопреки плохому настроению Гермионе стало даже интересно.
— В сравнении с тобой — не особо. Но теперь все думают, что я решил поправить репутацию, соблазнив героиню войны. Что, конечно, порицается со всех сторон, но по разным причинам.
— Что собираешься делать? — Гермиона рассматривала профиль Малфоя.
Сейчас он был похож на вырезанную из картона фигуру, какие используют в театре теней. Такие острые черты в сказках обычно принадлежат эгоистичным принцам и завистливым негодяям с тоненькими противными голосами. Это совсем не вязалось с бархатным тембром Малфоя.
— Мастер интриг Забини рекомендует признать связь, а через пару месяцев расстаться, — со вздохом сообщил Малфой.
— И это будет конец моих отношений с Роном, так что я не согласна. А что рекомендует мастер интриг Малфой?
— До него слухи еще не дошли. Но как только это случится, он, вероятно, распнет меня на стволе фамильного древа.
— Вообще-то я имела в виду тебя.
— О… — Малфой качнул головой. — Я не очень-то похож на отца. Во всяком случае, не тем, чем хотелось бы.
— Да ну?
— Мастер делать-вид-что-он-принц Малфой рекомендует надеть костюм подороже, задрать нос повыше и делать вид, что мнение плебеев его королевское величество не волнует.
— Тоже так себе совет.
— А что рекомендует первая ученица на курсе Грейнджер?
— Она не знает. Она не может думать, — Гермиона поняла, что снова сейчас расплачется.
— Прости, — голос Малфоя прозвучал подавленно. — Знаешь, еще пару лет назад, случись такое — я бы, наверно, умер от счастья, но сейчас мне правда жаль.
— Случись такое пару лет назад, смерть от счастья ты бы встретил в больничном крыле со сломанным носом.
— О да, — Малфой неожиданно рассмеялся. — Удар у тебя что надо. Да и сегодня ты была неотразима. Я даже на секунду поверил, что ты и правда можешь скормить человеку его пальцы.
— Может и могу, — Гермиона пожала плечами. — Из-за чего вся эта паника? Ну подумаешь, решил бы кто-то, что ты гей. Костюм повыше, нос подороже, или как там?
Малфой хмыкнул.
— Никто не будет безнаказанно распускать про меня слухи.
— То есть вся эта каша заварилась из-за того, что ты хотел отомстить?
Гермиона приняла бы любое объяснение. Что Малфою неприятны такие слухи. Что это может создать ему проблемы с отцом. Что, в конце концов, он и правда гей, но еще не готов всем об этом рассказать. Но то, что он просто решил узнать, кому мстить за сплетню — это было выше ее понимания.
— Нет, вся каша заварилась потому, что ты заявила неизвестному на тот момент шутнику, что ты — моя девушка. Я, заметь, просил только консультацию.
Гермиона задумалась. Логика в его словах, конечно, была. Железная логика. Она могла просто объяснить, в чем дело. Но желание помочь испуганному, как ей показалось тогда, Малфою возобладало, и она сделала глупость. И все же позволить Малфою убедить ее, что в случившемся виновна только она, Гермиона не собиралась.
— Это не значит, что ты не виноват, — заявила она, попутно подыскивая аргументы.
— Я знаю, иначе не сидел бы тут сейчас.
Гермиона моргнула. Драко Малфой признал свою вину? Это настолько выбивалось из его привычного поведения, что она просто не могла поверить. Драко Малфой. Признал. Свою. Вину.
— Так открыто удивляться неприлично, Грейнджер, ты в курсе? — светским тоном спросил Малфой. — Признаю, я должен был предвидеть, что ты можешь поступить по-гриффиндорски. Это мои необдуманные действия послужили катализатором твоей глупости. И теперь мне придется проконтролировать разрешение данной ситуации. И проследить, чтобы ты не сделала еще большей глупости.
— Я не собираюсь делать глупости, — Гермиона вскочила. — Ты хоть понимаешь, что произошло? Человек, которого я люблю столько лет, отказался от меня! Уж поверь, в такой ситуации не до глупостей.
— Не кричи, я все понимаю, — томно протянул Малфой.
— Да что ты понимаешь… — Гермиона почувствовала, как на нее наваливается усталость. — Тебе никогда не приходилось видеть, как возлюбленный целует другую девушку. Не приходилось выбирать между ним и лучшим другом. Не приходилось скрывать свои чувства на протяжении нескольких лет. И вот когда все стало наконец хорошо…
— Мне приходилось. И приходится до сих пор, — Малфой встал и шагнул к ней. — Неужели ты думаешь, что я взрослел как-то иначе? Другая сторона на войне вовсе не дает иммунитет от безответных чувств и душевных страданий.
Гермиона поняла, что удивляться она больше не может. И еще никак не может найти логичное объяснение откровениям Малфоя. Если бы это был, например, Гарри, она подумала бы, что он беспокоится. Но в случае с Малфоем все было гораздо сложнее. Он явно преследовал какую-то свою цель. И лучше всего было сейчас от него отвязаться. И по возможности близко не контактировать в ближайшие несколько недель.
— Я не сделаю глупостей, обещаю, — сказала Гермиона, отступая на шаг. — Можешь не беспокоится за… Об этом всем. Мы с Роном как-нибудь разберемся в отношениях. И нам лучше не общаться пока что.
— Как скажешь, — Малфой кивнул. — Тогда мне лучше невежливо бросить тебя посреди темного коридора и уйти.
— Да. Так лучше, — согласилась Гермиона.
И Малфой ушел. Просто развернулся и величественно утопал в сторону Большого зала. Даже не попрощался. Гермиона посмотрела в окно, на горизонте разгорался восход. Ночи весной не такие уж длинные. Стоило вернуться в комнату и немного отдохнуть. А новое утро может принести хорошие новости.
========== 2 ==========
В целом план не общаться с Малфоем удался. Почти. Гермионе удавалось избегать его практически все время. За исключением того, что на всех занятиях он сидел позади нее, ходил в библиотеку в одно с ней время, попадался в коридорах между занятиями и однажды на зельеварении помог достать с верхней полки банку с лапками птицееда.
Рон, который тоже постоянно ошивался в пределах видимости, каждое появление Малфоя встречал гримасой ярости и, как заметила Гермиона, ожидал подтверждения своих подозрений о тайном романе.
В первый день Гермиона боялась нового взрыва, но Малфой, надо отдать ему должное, смотрел как будто бы сквозь нее. Только однажды она поймала на себе его взгляд и то не была уверена: ей ли он предназначался или она просто загораживала кого-то другого.
Слухи продолжали ползти по школе как флоббер-черви, но с каждым днем шепотки становились все тише. Это внушало оптимизм. И даже надежду на примирение с Роном. Так продолжалось неделю. В пятницу перед зельеварением Рон прислал ей записку с предложением поговорить. И она наконец вздохнула с облегчением. Оставалось отучиться всего одно занятие, а потом они с Роном смогут помириться и забыть все как страшный сон.