Гермиона стряхнула с покрывала крошки и села на кровать.
Надо было отдать должное Забини. Он умел работать с информацией. Прошло меньше двух часов, а они уже не только в курсе, но уже составили план и начали действовать. И Гермиона была почти уверена, что это хороший план, предусматривающий любые варианты развития событий. Но все же, почему они пришли ей угрожать? Стоило сделать скидку на то, что по-другому они не умеют. Но если они начали сразу с угроз, значит спешат. Что же собирался сделать Драко? И где он вообще?
Беспокойство внутри росло. И Гермиона предпочла действительно пойти в гостиную. Уж там Малфой точно появится. А заодно стоило восстановить-таки стену. Ни Гарри, ни Рон, ни остальные этим заниматься явно не собирались. Кроме того, работа помогла бы немного успокоиться. Может, даже разобраться в собственных переживаниях.
В процессе починки стены Гермиона поняла две важных вещи. Во-первых, Рон никуда не поедет, ведь для этого нужны деньги, а у него их нет. А во-вторых, если он не сможет никуда уехать, то у нее есть еще шанс. Если она изменит стратегию поведения. Может быть даже, каверзы Драко будут ей на руку. Дружба против Малфоя не раз склеивала трещины в их отношениях. Естественно, она поговорит с Малфоем, чтобы слизеринцы успокоились. Но не будет сильно убедительной. Конечно, жаль, что придется выбирать. С Драко было здорово. Эти четыре дня она жила как в сказке. И у нее был свой собственный настоящий принц. Такой, о каком она, пожалуй, и не мечтала. Но это ведь просто игра скучающего аристократа. Эта мысль почему-то больно кольнула сердце. Гермиона прикусила губу, подавляя неприятные эмоции, и, потеряв концентрацию, уронила внушительный кусок кладки. Камни с грохотом рухнули на пол, цемент между ними треснул, и вместо одного большого куска у Гермионы теперь имелось пять средних. Нужно было сконцентрироваться на работе. В конце концов, ничего решить до разговора с Малфоем она не сможет. Сначала она должна все выяснить и только потом принимать решение.
Малфой появился через час. Гермиона как раз закончила укреплять стену заклинаниями и критически осматривала свою работу.
— Привет, Миона. Отличная стена, лучше новой, — похвалил Малфой.
Гермиона смотрела на него и не могла поверить глазам. Панси сказала правду, на нем действительно был серый костюм в тонкую белую полоску. А усталый вид и вымученная улыбка говорили о том, что он последние пару часов занимался чем-то серьезным.
— Драко, нам нужно поговорить, — решительно сказала Гермиона.
Малфой стиснул зубы и кивнул. Гермиона еще раз окинула взглядом стену и отправилась к дивану. Малфой последовал за ней, но сел не как обычно рядом, а в кресло напротив. От него исходило такое сильное напряжение, что Гермиона чувствовала его даже на расстоянии. И ей вдруг показалось, что Малфой боится, что она его бросит. Хотя слово «бросить» было неподходящим. Но более уместного Гермиона все равно не придумала. Да и не собиралась она его «бросать», просто все выяснить.
— Это насчет Рона, — собравшись с мыслями, начала она.
Малфой никак не отреагировал. Но Гермиона знала, что он прекрасно ее расслышал.
— Ты знал, что он посещает колдопсихолога?
— Не придавал значения этому факту, — тон Драко был спокойным, и это немного смущало.
— Не придавал, но воспользовался тем, что Рон начал вести себя не так, как раньше.
— Какая разница, знал я или нет? — Малфой слегка наклонил голову, чтобы посмотреть на нее. — Не я заставил его бросать тебя. И тебя я не заставлял со мной общаться.
Гермиона поджала губы. Малфой, конечно, был прав. Если бы он не знал, то сделал бы то же самое. Какая разница. Но он знал и ничего ей не сказал.
— Я не думал, что ты не знаешь, — едва слышно произнес Малфой. — Я считал, что у вас нет секретов друг от друга.
Гермиона вздохнула. Это тоже было логично. Откуда Малфою знать. Да она и сама так считала до сегодняшнего дня. На душе стало противно. Драко вел себя так искренне, так старался с ней подружиться, а она собиралась использовать его, чтобы вернуть Рона. Как какая-нибудь Паркинсон. Ей тут же стало стыдно за свой план, и она решила сменить тему. Неважно, что у нее теперь с Роном, нельзя, чтобы Малфой попытался навредить ему.
— Ко мне сегодня подходила твоя группа поддержки, — проинформировала она.
— И просили, чтобы ты убедила меня ничего не делать? — Малфой усмехнулся и, кажется, немного расслабился.
— Да, — Гермиона скрестила руки на груди. Рассказывать Драко, в какой именно форме была выражена просьба, она не хотела. Но Малфой, кажется, и сам прекрасно знал методы друзей и, как ей показалось, страдальчески вздохнул.
— Поздно, — сообщил он.
Сердце екнуло, дыхание сбилось. Как поздно? Прошло каких-то несколько часов. Что можно было сделать за такой короткий срок? И чем это теперь грозит Рону? Малфою? Ей самой?
— И что ты сделал? — выдавила из себя Гермиона, стараясь унять колотящееся сердце.
— Это не должно тебя волновать.
— Но волнует! Если ты что-то сделал Рону…
— Он сам себе все сделал, я лишь немного помог.
— Драко! Ты хоть раз можешь мне сказать все как есть? Может, не поздно все исправить!
— Все в порядке, Миона, — Малфой тепло улыбнулся и, пересев на диван, положил руки ей на плечи. — Не пройдет и пары дней, как Уизли уберется из Британии и из твоей жизни.
— Что? — Гермиона не поверила своим ушам.
— Ну да, а ты что думала, я найму головорезов его убивать? — Малфой рассмеялся. — Зачем? Я поднял отцовские связи в Отделе международного магического сотрудничества, и Рона Уизли с радостью уполномочили быть представителем Британии на раскопках в Сахаре. Даже уговаривать не пришлось. Туда, оказывается, никто ехать не хотел. Кто ж согласится терять пять лет в дыре, до которой даже совы не долетают. Завтра ему придет письмо. Глава отдела даже похлопочет, чтобы аттестат ему выдали заочно на основании текущих оценок.
— Ты выпер моего жениха в Африку! — простонала Гермиона, вскакивая.
— Бывшего жениха, — уточнил Малфой.
— А если с ним там что-то случится?
— С Уизли? — Малфой рассмеялся. — Что? Отощает без мамочкиных пирогов?
— Драко, туда ведь наверняка не зря никто не хочет ехать! Там опасно?
— Откуда я знаю, я там не был, — Малфой скучающе уставился в потолок.
— Вот сам бы и ехал! — в бешенстве выкрикнула Гермиона.
— Спасибо, я займусь чем-нибудь более стоящим, чем рыть песок!
— Зачем ты вообще влез? Кто тебя просил? Если он умрет там — я тебе никогда этого не прощу!
— Да почему ты так трясешься за него?! — Малфой тоже вскочил. — Он же тебя бросил! Пусть катится в Африку, да хоть ногами в эти раскопки врастет! Лишь бы подальше от нас!
— Драко, я так не могу! Что я буду делать? Как же все мои планы? Моя жизнь рушится, и ты этому помогаешь!
Она чувствовала, как по щекам катятся слезы. Но ей было все равно. При Малфое можно плакать, он не растеряется и не сбежит от ее слез, как Рон, и не будет утешать ничего не значащими фразами, как Гарри.
— Мы придумаем новые планы! — Малфой схватил Гермиону за руку и потянул за собой. — Еще лучше старых! Построим тебе новую жизнь! Представь, какой она будет, если тебе не придется день и ночь быть готовой спасать Рональда Уизли от его глупости.
Гермиона вздохнула. Драко всегда водил ее за руку вот так. Хотя «всегда» тоже не очень-то подходящее слово. Четыре дня не могут им обозначаться. В любом случае, сопротивляться было совершенно бесполезно. Гермиона и не стала.
— Никаких поправок на десять детей, — Малфой завел ее в душевые и поставил перед зеркалом.
Гермиона смотрела на свое отражение и думала о том, чего стоит Малфою удержаться от едких замечаний в ее адрес. Выглядела она не лучшим образом: веки припухли от слез, нос красный, волосы растрепаны, форменный галстук съехал набок.
— Никакой нищеты. Ты сделаешь карьеру, удачно выйдешь замуж за достойного тебя мужчину и будешь блистать, — вещал тем временем Малфой, открывая кран на полную. — Сиять ярче всех звезд! Так что умывайся и вперед к новой жизни.