Она бросилась вверх по лестнице, во второй этаж, где была квартира Зибера. Лозин пошел за ней. Она схватила ручку двери и дернула ее изо всех сил. Дверь была заперта. Тогда она начала стучать в дверь, бледная, с широко раскрытыми глазами, готовая упасть от волнения. Она трясла дверь, звала Зибера, молила открыть…
Но никто не отвечал. Дверь не открывалась.
— Что же это? — пробормотав Вера, схватив Лозина за руку. — Неужели он уехал без меня… бросил меня?..
Лозин попробовал открыть дверь. Она была заперта изнутри.
— Нет, — сказал он. — Зибер дома, раз другого выхода из квартиры нет.
— Тогда… тогда… — начала Вера, по шум внизу лестницы прервал ее.
Послышались грубые, тяжелые шаги, стук прикладов об пол, громкие мужские голоса. Знакомый голос произнес:
— Наверх, наверх! Он живет наверху!
— Ринов? — воскликнула Вера и бессильно прислонилась к двери.
Французские и русские солдаты поднимались по лестнице. Их было много и они сразу наполнили площадку перед дверью. Впереди шел Ринов. Он насмешливо посмотрел на Лозина и сказал:
— А! Вы уже здесь! Но, кажется, и мы не опоздали! Любезная нашего общего друга — тоже к нему! Приятная компания собралась!
Он оттолкнул Веру и безуспешно попробовал открыть дверь.
— Ну, ты, содержанка! Попроси своего друга открыть! — крикнул он Вере.
— Он не открывает нам, — ответил Лозин, возмущенный тоном Ринова. — Я думаю, что он убежал…
— Убежал?! — воскликнул Ринов. — А вот мы это узнаем! Ломайте дверь!
Несколько сильных ударов прикладами потрясли дверь. Из соседних квартир высунулись любопытные, встревоженные физиономии. Дверь не поддавалась. Тогда вызвали консьержа, который ломом открыл дверь.
Ринов бросился в квартиру — темную, молчаливую, пахнущую сыростью. Все гурьбой вошли за ним. Ринов ощупью нашел выключатель и комната осветилась. В ней никого не было…
Ринов побледнел и яростно подошел к Вере.
— Где он? Куда он скрылся? — закричал он, грубо схватив ее за руки.
— Там еще комната! — сказал один из солдат.
Он показал на маленькую дверь, скрытую под портьерой. Ринов бросился к портьере, таща за собой Веру. Он распахнул дверь.
Раздался страшный крик — женский и мужской — крик смертельной тоски и разочарования…
Посреди комнаты, озаренный через окно красноватым светом с улицы, висел на веревке Зибер.
Комнату осветили и солдаты сняли труп с веревки. Тело было холодное, застывшее, лицо потемнело, распухло, глаза почти вылезли из орбит. Труп положили на кровать.
Вера села рядом с телом и неподвижно уставилась в страшное, мертвое лицо. В углу комнаты замер на стуле Ринов. Он что-то монотонно бормотал, сжав голову руками.
Солдаты испуганно смотрели на него, перешептываясь между собою. На письменном столе Лозин увидел два маленьких конверта. Один был адресован ему, другой Вере.
Он вскрыл конверт с надписью: «Андрею Лозину». На клочке бумаги, аккуратно вырванном из блокнота, стояло:
«Я проиграл пари и плачу ставку. Зибер».
Больше ни слова.
Лозин взглянул на труп Зибера… на полусумасшедшего Ринова… на окаменевшую Веру — и бросился вон из комнаты…
Глава 56
ЗОВ РОДИНЫ
Ураганный удар, нанесенный германцам армиями французов, американцев и русских, не ограничился взятием Парижа. Наступление было продолжено и через две недели после взятия Парижа линия фронта уже касалась границ Бельгии, Лотарингии и Эльзаса.
В этих кровавых боях особенно отличились молодые американские войска, снабженные и обставленные поразительными техническими усовершенствованиями. Так, например, в бою на линии Абервилль-С. Кентен германская линия подверглась сначала невероятной и небывалой силы ураганному огню артиллерии; после этого в атаку пошло более пяти тысяч танков, которые совершенно сравняли с землей германские укрепленные линии. Отступающие германцы были засыпаны градом бомб с неба: в атаке по всему фронту принимало участие более 3,000 аэропланов новейшей конструкции.
Наконец, германцев преследовали легкие танки, кавалерия с пулеметами на лошадях, легкие, быстроходные броневики и густые цепи пехоты. Использовав прорыв, союзники превратили неудачу германцев в полный разгром на большом участке и заставили германский штаб начать отступление по всему фронту. От берега моря и до границы Швейцарии миллионы союзных солдат с энергией и воодушевлением наседали на германцев и заставляли их отходить все дальше и дальше на восток.