Американские войска, прибывшие в Шербург, Брест и Бордо, немедленно перебрасывались на место боя. Германцы противопоставили натиску сначала 500 000 солдат, которые недавно прибыли из Германии на смену советским войскам. Но этого было, конечно, мало и 275-тысячная армия, стоявшая как заслон против Англии на берегу Па-де-Кале, была брошена в бой. Кроме того, из Германии подходили непрерывно подкрепления.
Несмотря на это, натиск французов и американцев был настолько силен, что германским армиям пришлось отступать. В течение нескольких дней германцы отошли с линии Мелен-Мери-Лангр на линию Мелен-Эперне-Нешате. В некоторых местах, следовательно, они отступили на юг более, чем на 60 километров. Однако, на этой линии германцы оказали бешеное сопротивление и бой постепенно заглох.
Но общее положение стало более благоприятным для французов, так как прикрывающие Париж германские войска занимали теперь сильно выдвинутую вперед позицию. Франко-американское командование начало методичную подготовку наступления на этот сектор. Некоторые русские армии должны были принять участие в наступлении.
В одни день и час миллионы французов, американцев и русских грозной лавиной ринулись на германские линии. Удар был тяжкий и германцы его не выдержали. Прорыв на Суассон и Реймс поставил германские войска в Париже в тяжелое положение. Париж должен был неминуемо пасть…
Глава 53
ПАРИ ПРОИГРАНО
С момента взрыва в Луврском дворце Лозин тщетно искал по всему Парижу Зибера. События следовали одно за другим с такой быстротой и положение руководителей советских войск становилось настолько опасным, что из армии началось повальное бегство командиров, комиссаров и, вообще, всех лиц, занимавших ответственные посты. Некоторые из них остались в Париже, переменив фамилии, запасясь подложными документами, использовав свои связи и знакомства в рабочем мире. Многие бежали в нейтральные страны — в Голландию, Швейцарию, Швецию. Когда началось общее восстание советских войск, в Париже были расклеены объявления, в которых население столицы призывалось к розыску и выдаче большевиков, рассеявшихся среди огромного населения города. За сокрытие беглецов налагались строгие кары. Началась облава. Ежедневно в штаб восставших войск привозили и приводили десятки гражданских и военных чинов бывшей армии СССР, занимавших ответственное положение в советских войсках.
Лозину было очень легко восстановить свое реноме, доказать, что его дружба с Зибером была построена не на согласии и политических взглядах. Не было никаких данных, что Лозин служил в Красной Армии и занимал какой- либо пост у большевиков. Кроме того, ему нетрудно было доказать, что в «Союзе расплаты за Россию» он играл видную роль. Его показания были проверены и Лозина оставили в покое.
Все мысли его были направлены на то, чтобы разыскать Зибера. Бессознательно ему хотелось слышать, что скажет Зибер теперь, когда пари, заключенное в Москве, было им проиграно. Лозин не мог скрыть от себя, что в его душе живет чувство преклонения перед цельностью натуры Зибера, живет странная симпатия к этому человеку, несмотря на то, что он был врагом Лозина по своим взглядам и нанес страшный удар в личной жизни Лозина. Были все причины ненавидеть этого человека, но Лозин не мог вызвать в себе этого чувства. Может быть, это было преклонение слабого перед сильным, бессознательная зависть к человеку, который имел точную цель в жизни и шел к этой цели с каменной непреклонностью.
Он не мог найти Зибера. Он точно установил, что Зибер не был арестован. Видимо, Зибер успел скрыться заранее, пользуясь прекрасным знанием языков.
Лозин пытался поступить добровольцем в восставшую армию, но эту попытку встретили в штабе полковника Марина настолько сухо и уклончиво, что Лозин взял свое прошение обратно. Видимо, его дружба с Зибером скомпрометировала его, вызвала недоверие и подозрения. Когда восставшие армии покинули Париж и ушли через фронт к французам, Лозин остался в Париже и продолжал поиски Зибера.
В то утро, когда гул приближающейся канонады показал парижанам, что начался решительный бой за обладание столицей Франции, когда население с надеждой и волнением встречало каждый слух об освобождении от «бошей», — Лозин, усталый и недовольный, брел к себе домой, на Монмартр, где жил в последнее время.
Несколько дней он искал службу или работу — и пока ничего не находил. Приказы о выдаче большевиков напугали население и, хотя восставшие войска покинули Париж и ответственность за помощь скрывающимся исчезла, — к русским относились почти враждебно. Парижане видели в русских, не ушедших с армией, — большевиков, в каждом русском им чудился переодетый советский комиссар или германский шпион.
У самого дома, где он жил, Лозин увидел того странного хромого, который почему-то следил за Зибером. Хромой, видимо, ждал Лозина, так как при его приближении быстро пошел навстречу.
— Господин Лозин, — сказал он. — Вы нужны мне.
Лозин остановился. Хромой, как и в прошлый раз — на Сен-Жерменском бульваре, — внимательно и чуть насмешливо смотрел на Лозина серыми, острыми глазами.
— Я могу оказать вам услугу, — сказал хромой, — большую услугу. Я думаю, что вы потеряли своего друга… Зибера. Я знаю, где он.
— Откуда вы знаете? — воскликнул Лозин. — Как вы знаете, что я потерял Зибера?
— О! — усмехнулся хромой. — У меня есть причины интересоваться Зибером и вами. Я следил за вами обоими и каждый шаг ваш мне известен!
— Где же Зибер?
— Не так скоро, не так скоро! Услуга за услугу! Я вам скажу адрес Зибера, но вы должны уделить мне часа два для беседы. Мне нужно сообщить вам много интересного.
— В чем же дело? — удивился Лозин. — Хоть сейчас! Идемте ко мне.
— Нет, — ответил хромой. — Я хочу, чтобы вы сейчас поехали к Зиберу.
— Сейчас? Но почему именно сейчас?
— Это я объясню вам после. Так вот, вы съездите к Зиберу, а вечером мм встретимся и пойдем куда-нибудь кутнуть. Там и побеседуем.
— Кутнуть? — все больше удивляясь, переспросил Лозин. — Ничего не понимаю. У меня не для этого ни настроения, ни… денег.
— Я вас приглашаю, я! Вы не пожалеете, что пошли со мною. Вы услышите от меня замечательные вещи. Согласны?
— Ну, что ж? Вы заинтересовали меня, — сказал Лозин. — Хорошо, я согласен.
— Еще одно маленькое, но обязательное условие, — проговорил хромой. Ни под каким видом не говорите Зиберу, как вы его нашли, кто указал вам его квартиру.
Лозин принял и это условие. Хромой сказал ему адрес Зибера и заковылял от молодого человека.
Через час Лозин бродил по Нейли, где скрывался Зибер. Больших трудов стоило отыскать грязный, темный, загороженный высокими домами двор, в недрах которого находилась нужная квартира. После долгих переговоров с обитателями двора Лозин нашел комнату Армана Бувье, адвоката из Прованса. Под этим именем прятался тот, кого искал Лозин.
Он открыл дверь. Какое-то движение произошло в комнате, послышался женский вскрик, кто-то пробежал через комнату и исчез за дверью, которая была в противоположной стене комнаты. Но Лозин не обратил на это особенного внимания. Сначала ему показалось, что он один в комнате. Это была темная и мрачная конура и нужно было присмотреться, чтобы что-нибудь рассмотреть в ней. Какая- то фигура поднялась с кресла и сделала шаг к Лозину.
— Это вы, Лозин? — раздался слабый надтреснутый голос.
— Зибер! — воскликнул Лозин.
— Т-сс… — приложил палец к губам Зибер. — Здесь нет Зибера. Здесь есть Бувье. Арман Бувье…
Он зажег лампочку и только теперь Лозин увидел, в каком состоянии находится Зибер. Он стоял, сгорбившись, опираясь на край стола и беспокойно посматривая на дверь соседней комнаты, куда проскользнула при входе Лозина какая-то тень.