«Ну же, Софи, будь немного смелее! Стена почти рухнула, разве ты не видишь?»
И я решаюсь на немыслимое для прежней Софи. Я уже не та и могу себе это позволить. Я аккуратно возвращаю книгу на место и уверенно подхожу к его столу. Профессор удивленно смотрит на меня, выйдя из оцепенения, а я присаживаюсь на стол рядом с ним. Он резко выпрямляется, не отводя от меня взгляда.
— Мисс Престон… — Начинает он.
А я тут же поправляю его.
— Софи, просто Софи.
Он улыбается, но продолжает бездействовать, ожидая от меня первого шага. И тогда я наклоняюсь, замерев в паре сантиметров от его лица. Этого оказывается достаточно, чтобы надломить его волю. Его пальцы скользят по моей щеке, очерчивают скулу и наконец прикасаются к губам. Я замираю, дышать становится труднее. Всё, чего я сейчас хочу, это его поцелуй. Профессор встаёт с места и нависает надо мной. Я поднимаю на него свой взгляд и томно произношу его имя.
— Бенедикт…
Профессор целует меня в лоб и севшим голосом произносит.
— Что же ты делаешь со мной, Софи.
Затем целует в щеку, прошептав.
— Ты даже не представляешь, как я этого хочу…
И наконец накрывает мои губы своими. Он целует меня нежно, словно я фарфоровая кукла и разобьюсь от более грубого обращения. Возможно, он всё еще борется сам с собой? Боится? Когда он отрывается от моих губ, я судорожно хватаю ртом воздух, пытаясь отдышаться. Бенедикт тем временем, поцелуями добравшись до моего ушка, нежно шепчет:
— Скажи, чтобы я остановился…
А по моему телу пробегает табун мурашек. Я не хочу, чтобы он останавливался, я хочу снова почувствовать его губы своими. Вместо ответа я притягиваю его к себе и снова целую. Он стонет мне в губы и наконец целует более пылко, запустив язык мне в рот. Как же это прекрасно! Его мягкие губы, лёгкое покалывание щетины — мне всё это нравится, я хочу большего. Я хочу, чтобы он прикоснулся ко мне, хочу почувствовать его поцелуи не только на лице. Но Рид не был бы собой, если бы снова не постарался взять себя под контроль. Я чувствую, как он замедляет поцелуй. До того как он прерывается, я шепчу ему в губы:
— Бенедикт, прошу, не отстраняйся от меня, ты мне нужен.
Я не хочу, чтобы он прекращал целовать меня и отстранялся, я желаю получить его всего этим вечером. Желаю забыться и раствориться в ласках и прикосновениях чуткого мужчины и инстинктивно прижимаюсь к нему всем телом. Мое действие отдаётся приглушенным стоном профессора, и я чувствую, как сильнее напрягается его подтянутое тело.
— Софи, я не хочу, чтобы потом ты жалела о случившемся, и если мы прямо сейчас не прекратим, я уже не смогу остановиться, — севшим голосом говорит Бенедикт, всё же оторвавшись от моих губ и смотря мне прямо в глаза своими, потемневшими от желания, цвета мокрого асфальта.
Мои руки тянутся к его лицу, и он замирает, ожидая моих действий. Я аккуратно снимаю его очки, положив их на стол, снова возвращаю свой взгляд на него. Без очков он ещё прекраснее, и я могу заглянуть глубоко в его глаза без отблеска линз. Не прерывая зрительного контакта, я чуть подаюсь вперёд и, остановившись всего в паре сантиметров от его губ, шепчу:
— Я не хочу, чтобы ты останавливался, и буду жалеть, только если ты не сделаешь это.
Он тяжело выдыхает мне в губы, а затем снова целует. Целует так пылко и жарко, что начитает кружиться голова. Его язык по-хозяйски проникает мне в рот, исследуя его и переплетаясь с моим. Тонкая грань, которая до этого сдерживала его, рушится, и он перестаёт сопротивляться своему желанию. Внутри я ликую, ведь я боялась, что и сейчас он отстранится, снова закроется и продолжит держать дистанцию. Но хвала богам, он этого не сделал, и я наконец-то получаю то, чего так желала всё это время. Его руки медленно скользят по моему телу, изучая его. Немного прохладными пальцами Рид проводит вдоль моей шеи, очерчивает ключицу и спускается в ложбинку между грудей. Я не выдерживаю, и с губ срывается стон, заглушаемый его поцелуями.
Бенедикт медленно расстегивает пуговицы на моей блузке, и когда последняя покоряется его пальцам, он отрывается от моих губ, начав спускаться поцелуями ниже по моему телу. Одно ловкое движение пальцев, и мой бюстгальтер тоже исчезает где-то в его кабинете.
Я чувствую его влажные поцелуи везде: шея, ключицы, грудь. Сердце колотится как бешенное. Профессор обводит языком ореол моего соска, а затем втягивает его ртом, заставляя меня задрожать всем телом и приглушенный стон сорваться с губ.
— Такая прекрасная, чувственная, нежная, — шепчет Бенедикт, продолжая осыпать моё тело поцелуями.
Моё тело, словно оголенный нерв, бурно реагирует на каждую его ласку. Прикосновения, поцелуи, нежные слова заставляют тонуть и терять голову. Бенедикт освобождает меня от юбки, оставляя почти обнаженной перед ним. Я хочу сравнять наши положения и притягиваю его к себе для нового поцелуя, попутно расстегивая пуговицы на его рубашке, и, справившись с последней, отбрасываю её в сторону, прерывая поцелуй и любуясь его телом. Боже, как он красив! Широкие плечи, мужественная грудь, подкаченный пресс. Я не удерживаюсь и прикасаюсь к нему, начав медленно скользить по его груди вниз, но стоит мне дойти до пряжки ремня, как Рид останавливает меня мягким, но уверенным прикосновением.
— Еще рано, мисс Престон, сначала ты.
Я вижу озорной огонёк в его потемневших глазах, а профессор тем временем притягивает меня ближе к краю стола и опускается передо мной на колени. Последний элемент моей одежды летит прочь. Мои щеки вспыхивают, ведь я понимаю, что он задумал.
Бенедикт целует мне лодыжки и медленно поднимается поцелуями выше и выше, пока не оказывается между моих призывно разведенных бедер. Я вся дрожу, затаив дыхание. Бросив на меня затуманенный желанием взгляд потемневших глаз, он хрипло произносит: