Следующая дорога, на которую мы свернули, оказалась ещё уже, чем предыдущая. Она состояла из двух узких полос и петляла, как змея, среди высоких деревьев. Когда деревья с правой стороны наконец расступились, обнажив пастбище и огромное кирпичное здание посередине, я ахнула. Это он и есть? Это Вудмур?
Он… Он…
– Выглядит жутко, – заметил Лео, прочитав мои мысли.
– Уф! – фыркнул папа. – Вудмур-Мэнор – удивительное место. Если он кажется тебе жутким, то только потому, что находится на окраине города. Вы городские дети! И не привыкли жить в глуши.
– К тому же сегодня пасмурно. И всё кажется более суровым, чем обычно, – весело добавила мама.
Нет. Особняк не был жутким, из-за того что находился в глуши или потому что тучи внезапно закрыли солнце. Он был жутким, потому что походил на гигантское украшение для Хеллоуина.
Мы подъехали поближе, и мой взгляд скользнул по особняку. Он был не просто большим, а огромным. В коричневых кирпичных стенах было не меньше тридцати тёмных окон, а большую дверь подпирали старые колонны. Я на сто процентов была уверена, что внутри особняк ужасно уродлив. Скорее всего, он почти сгнил, и мне придётся спать на кушетке или в спальном мешке. Или мне не повезёт и я провалюсь сквозь пол.
Мы проехали по дороге, петляющей мимо особняка, и остановились на парковке. Группа людей делала снимки дома. При виде нас они быстро опустили телефоны и направились к своей машине.
– Что они делали? Почему они снимали дом? – спросила я.
– Наверное, просто любители истории, – ответил папа. – Или архитектуры.
Я смотрела, как их машина медленно отъезжала, а пассажиры не сводили глаз с Вудмура. Они не были похожи на любителей истории. Или архитектуры. Они выглядели… взволнованными. Прежде чем их машина покинула парковку, я успела разглядеть наклейки на бампере. На одной из них было написано:
Важно: эта машина останавливается у домов с привидениями.
Это всё объясняло. Любители домов с привидениями, вероятно, были любителями легенд о Попутчиках. Наверное, они делали снимки места, где по ночам бродят Попутчики в поисках туристов.
«И здесь мне предстоит прожить целый месяц».
Я вылезла из машины и уставилась на открывшийся перед нами вид. Куда-то вдаль уходило зелёное поле. По краям его росли тёмные деревья, качавшиеся на ветру.
Мама вытащила из багажника мой чемодан и со стуком опустила его на цемент. Потом она осторожно потрясла меня за плечо.
– Джинни?
– Да. Прости.
Я рассеянно схватила чемодан и снова перевела взгляд на особняк. Он был тёмным. Страшным. Позади маячили мрачные тени деревьев, как угроза. Я прищурилась, пытаясь разглядеть деревянный указатель, криво болтающийся на столбе. На нём белой краской было написано «Палатки не ставить». Внезапно холодный не по сезону ветер растрепал мои волосы. По телу пробежала дрожь.
Лето не должно было быть таким.
– Ты права, – тихо ответил Лео.
Я повернулась к брату, поражённая мрачным выражением его лица.
– Что?
– Это плохо.
Глава 4
Я потащила чемодан к дому. В облупленных ящиках росли чахлые цветы, а перед входной дверью стояла шаткая деревянная скамья. Трава на лужайке выглядела полумёртвой. Она была светло-зелёной, почти жёлтой, с редкими коричневыми пятнами. Мой взгляд снова обратился к особняку, на мгновение задержавшись на кирпичной кладке у двери, где была какая-то надпись.
Для…
Кусты закачались на ветру, и ветки скрыли остальные слова.
Тяжёлая деревянная дверь Вудмур-Мэнор со стоном распахнулась. Папа втащил внутрь несколько чемоданов, а потом придержал дверь для нас.
Я прищурилась, стараясь привыкнуть к темноте и разглядеть внутреннее убранство нашего временного дома. Впереди тянулась прихожая. На выцветших жёлтых стенах были закреплены старинные светильники, а между ними висело несколько картин. В конце прихожей большое квадратное окно впускало немного света, и я смогла разглядеть ведущую наверх лестницу.
Тик.
Тик.
Тик…
Тиканье отвлекло моё внимание от лестницы. Я крепче сжала ручку чемодана, и внезапно мне захотелось оказаться где угодно, но только не здесь.
– Ну, что думаете? – спросил папа, возвращая меня к реальности.
«Думаю, здесь странно пахнет». Чем-то затхлым, как одежда в старинном кедровом сундуке бабушки Энни.