Покойный Олег Сувениров в заключение своей эпохальной работы «Трагедия РККА, 1937–1938» спрашивает, почему никто не был наказан за совершение убийств в период «чисток». Он отмечает, что огромные потери 1941–1942 годов явились их прямым результатом. Это — правда, но борьба за то, чтобы избежать любой серьезнойответственности за эти потери и за бездумный террор, развязанный Сталиным, продолжается до сих пор. Например, 29 мая 2000 года Военная коллегия Верховного суда Российской Федерации приняла решение, что ряд палачей Берия не виновны в измене. В результате, смертные приговоры и конфискация имущества, вынесенные бывшему министру внутренних дел Украинской ССР Павлу Мешику, министру внутренних дел Грузинской ССР Владимиру Деканозову и ужасному начальнику следственного отдела по особо важным делам МВД СССР Льву Влодзимирскому были отменены. Они были признаны виновными только в превышении своих служебных полномочий. Это юридическое действие и появившееся большое количество статей ветеранов органов безопасности отражает усилия бывших сотрудников карательных органов, также как и недавних отставников из Федеральной службы безопасности, и Внешней разведки Российской Федераций, продемонстрировать, что они иих предшественники действовали только для пользы Советского государства. Они считают этот советский период нормальным, хотя и запятнанным, отрезком русской истории, который следует уважать.
Что же о будущем? «Победа» президента Путина на выборах 2004 года сигнализирует победу для тех, кто предпочел бы забыть преступления прошлого. Более того, опора Путина на бывших коллег из КГБ, чтобы укомплектовывать ключевые посты в своем правительстве, и его стремление поставить такие важные средства информации, как телевидение, под свой контроль, предполагает возврат к методам прошлых лет. Примером возрастающих авторитарных методов, пользующихся поддержкой Путина и его партнёров, является крах попыток российских властей прояснить историю ближайшего предвоенного периода, путем опубликованием относящийся к нему архивных материалов. Это позорный факт и плохая услуга российскому народу. Российское правительство должно сделать правду доступной и полностью открытой. Историки призывают сделать так.
Приложение 1. Структура и функции советской военной разведки
Два оперативных управления Советской военной разведки, Восток и Запад, и подчиненные им отделы, ответственные за отдельные страны, наблюдали за и направляли работу резидентур РУ за границей. Среди важных резидентур на Востоке были Токио и Шанхай. Естественно, в Западном управлении было намного больше резидентур — например, в Вашингтоне, Лондоне, Париже и Берлине. Офицеры, возглавлявшие эти резидентуры, должны были быть знакомы с военным, политическим и экономическим положением в соответствующих странах. Они также должны были знать оперативную обстановку вокруг резидентуры, то-есть, эффективность местной контрразведки, также биографические данные, связи, окружение и степень доступа к информации своих агентурных источников. Так называемые «легальные» резидентуры находились внутри Советских представительств и состояли из военного и военно-воздушного атташе, плюс еще нескольких офицеров под различными гражданскими прикрытиями, такими как ТАСС, торгпредство и посольство. [562]Атташе использовали свое официальное положение для получения информации от других атташе, официальных лиц страны пребывания и влиятельных граждан. Офицеры, работающие под другими легальными прикрытиями, руководили агентурными источниками, которые полностью осознавали свою принадлежность к Советской разведке. Они также имели дело с «нелегальными» резидентами, которые поддерживали контакт с теми особо ценными агентурными источниками, которые по причинам безопасности не могли встречаться с членами Советских миссий. Нелегальные резиденты, как правило, были хорошо обученными, опытными людьми, имевшими документы не советских иностранцев, которые работали, имея «крышу» коммерсанта или иную, которую они себе придумывали.
Сообщение между Центром и легальными резидентурами за границей была ответственностью оперативных отделов, которые использовали радио, коммерческий телеграф и дипломатическую почту. В сообщениях говорилось об административно-хозяйственных вопросах, касающихся деятельности резидентуры и ее агентурных возможностях. Многие из возникающих личных проблем должны были решаться лично руководителем РУ. Например, в июне 1939 года Проскуров оказался вовлеченным в решение вопроса, должен ли знаменитый нелегальный резидент в Токио Рихард Зорге возвращаться в Москву или оставаться в Токио; он также должен был санкционировать единовременное денежное вознаграждение Зорге и его группе. [563]В основном, переписка между Москвой и «полем» (резидентурами — прим. пер.) касалась запросов по агентурным материалам и направления информационных донесений от различных источников. Когда эти донесения получались, он изучались в соответствующих подразделениях по данной стране, которые должны были быть готовы ответить на вопросы информационного управления или руководства РУ. Начальник РУ затем должен был определить рассылку. Важным моментом подготовки справки и рассылки была защита личности и безопасности агентурного источника. Если описание источника было чересчур расплывчатым или надежность источника указана неправильно, отношение к донесению могло ослабнуть.
562
В то время советские посольства за границей назывались политическими представительствами (полпредствами) — [на самом деле полпредства — полномочные представительства — Ю.Б.], а не «посольствами», чтобы отличаться от дипломатических миссий капиталистических государств.
563
Robert Whymant, Stalin's Spy: Richard Sorge and the Tokyo Espionage Ring (N.Y. 1889) 105–106.