Среди них оказалась отважная Ильзе Штёбе (псевд. «Альта») известная журналистка, а также любовница Гернштадта. Впоследствии являлась связником нескольких лучших источников Гернштадта, которого перевели в Берлин и Бухарест. Она была арестована Гестапо в августе 1942 года, подверглась жестоким пыткам, но не выдала ни одного члена своей разведгруппы, чем сохранила им жизнь. 21 декабря 1942 года приговорена к смертной казни и обезглавлена. Среди тех, с кем она работала, был Герхард Кегель (псевд. «ХВС») сотрудник коммерческого отдела посольства Германии в Варшаве, который впоследствии был назначен в посольство в Москве. Другой был Рудольф фон Шелиа (псевд. «Ариец») — первый секретарь посольства Германии в Варшаве, после захвата Польши Германией он был направлен в информационный отдел МИД в Берлин. Многие годы проработавший на дипломатическом поприще, он имел отличные контакты в германских политических и военных кругах. Третьим и четвертым членами этой варшавской группы были Курт и Маргарита Фёлькиш (псевд. «ABC» и «ЛЦЛ»). Курт занимался контактами с прессой в варшавском посольстве, а позднее был переведен в посольство в Бухарест. Его жена Маргарита работала там секретарем. Рассматриваемая в целом, эта группа снабжала РУ очень ценными сведениями по немецким планам и деятельности.
17 мая 1939 года Проскуров направил Сталину докладную записку с приложением на шести страницах, озаглавленным «Будущие планы агрессии фашистской Германии, по оценке чиновника Германского министерства иностранных дел Клейста». Записка была с грифом «Совершенно секретно» и «Особого интереса». Добытая варшавской резидентурой советской военной разведки, она основывалась на инструктивном совещании, которое проводилось д-ром Петером Клейстом, главой Восточного департамента ведомства Риббентропа, для высших сотрудников Германского посольства в Варшаве во время визита Клейста туда 2 мая 1939 года. [20]
По случайному совпадению, именно 2 мая Сталин проинформировал Максима Литвинова, что он будет заменен Молотовым на посту Наркома иностранных дел. Литвинов был еврей и поддерживал идею заключения соглашения с Англией и Францией, чтобы сдержать германскую агрессию. Соответственно, действия Сталина были сигналом Гитлеру о возможности соглашения между двумя странами. Это должно было стать одним из первых шагов в менуэте, который следующие несколько месяцев танцевали Москва, Берлин, Лондон и Париж, разбираясь, что делать с Польшей.
Комментарии Клейста по планам Гитлера по Польше и долгосрочные намерения Германии Сталин должно быть читал с большим интересом. В конце концов, Кпейст был единственной персоной в ближайшем окружении Риббентропа, который постоянно занимался германскими делами в Восточной Европе. Он начал с утверждения, что:
«По собственному высказыванию Гитлера, сделанному им в разговоре с Риббентропом, Германия переживает в настоящий момент первый этап своего абсолютного военного закрепления на востоке, которое, невзирая на идеологические соображения, должно было быть достигнуто какими угодно средствами. За беспощадным очищением востока последует „западный этап“, который должен будет окончиться поражением Франции и Англии, будь то военным или политическим путем. Лишь после этого можно будет рассчитывать на осуществимость разгрома Советского Союза. В настоящее время мы еще находимся в стадии военного закрепления Востока. На очереди стоит Польша. Подготовка уже предпринятая Германией — создание протектората в Богемии и Моравии, образование Словацкого государства, присоединение Мемельской области — были все направлены против Польши».
Здесь Клейст, по-видимому, имеет в виду договор от 15 марта 1939 года, навязанный чешскому правительству, который привел к оккупации Богемии и Моравии, создание Словакии и оккупацию Мемельской области 23 марта. Клейст продолжал, заявив, что:
«Гитлер решил необходимым поставить Польшу на колени. Узкому кругу лиц вокруг Гитлера было известно, что последнее германское предложение будет отвергнуто Польшей. Гитлер и Риббентроп были убеждены, что по соображениям внутренней и внешней политики польское правительство не сможет принять германские требования. Только по этой причине Германия вставить в свое предложение пункт о неприкосновенности границ на 25 лет. Германские расчеты оказались правильными. В силу отказа Польши мы получили по отношению к ней свободу рук».