Удав — простой и ясный тип солдата –
Боксёр, борец, но я скажу одно:
Самбисты, хоть и сильные ребята,
Им спринтерами быть не суждено.
Ну вот и всё. Ушастый оторвался.
Погоня длилась ровно пять минут.
Удав валился с ног, но не сдавался.
Забор какой-то, свалка, грязь и муть.
И ветер тучи пыли над землёю,
Как стадо чудищ, гнал куда-то вдаль,
И пепел, что летел над головою,
Закручивался в чёрную спираль,
Как будто наяву кошмар приснился
Кому-то повреждённому в уме.
И всё, пропал ушастый, растворился
В густой и жуткой этой кутерьме!
И костерок у края котлована
Едва горел, и люди на бревне
Из серого гранёного стакана
Поочерёдно пили, как во сне.
Там лица вроде есть, а вроде нету.
Удав в тяжёлый ступор сразу впал:
«Ну прямо как пришельцы с того света,
Я никогда такого не видал».
Они, казалось, мыслями витали,
Пять-шесть персон, в мирах совсем иных.
«Ребята, вы тут парня не видали?
Он мой дружок», — Удав спросил у них.
И чувствуя, как кровь клокочет в жилах,
И щеголяя бицепсом стальным,
Удав поочерёдно тормошил их
И понимал: они сейчас не с ним.
Сидят себе расхристанно и криво,
Похожи на поломанный камыш,
И смотрят тяжко, мрачно и тоскливо:
«Мы не поймём, о чём ты говоришь.
Когда-то мы уснули с перепою,
А дальше — тихий ужас, колдовство,
Мы видим только тьму перед собою
И больше мы не видим ничего.
Садись и с нами выпей, если хочешь.
Всё в мире — дребедень и ерунда.
Мы никого не видели, короче.
И больше не увидим никогда.
А то, что мы с тоски не удавились,
На этот чёртов глядя котлован,
Откуда никогда никто не вылез,
То, может, это всё один обман,
Что ты нас видишь. Может, это сон лишь,
И все вокруг давно уже мертвы –
И ты, и мы, и те, кого ты помнишь,
Вот ты и выкинь их из головы!»
И умудрённый седовласый ветеран
Лицо от копоти и сажи вытирал
И заливал в себя сивуху из стакана.
«Эй, ты, сюда!» — Удав Ушастому орал.
Ответа не было, лишь ветер горло драл,
И костерок горел у края котлована…
Седьмая глава
А как там Толян? А вот так он –
Он тоже знаток этих дел,
Он спец по внезапным атакам,
Он руки сложа не сидел.
Как только Удав за ушастым
Со свистом вдогонку рванул,
Толян бесшабашным гимнастом
С разбега в кусты сиганул.
Нет-нет, он не спятил, ребята,
Не надо так думать о нём,
Там велик надёжно припрятан
Заранее был под кустом!
Ну что? ход конём — это круто!
Поди опровергни меня,
Что велик по ходу маршрута
Немного похож на коня!
Любого барана упрямей
И, кстати, нисколько не пьян,
На велике за «Жигулями»
Вдогонку помчался Толян.
Как будто бы кто-то ужалил
Его ни с того ни с сего,
Он только и жал на педали,
Не помня себя самого!
И в зеркало заднего вида,
Беспечен, и весел, и смел,
Водила, продажная гнида,
В носу ковыряя, смотрел
И цыкал губой на Толяна:
«Пора бы и честь уже знать!
За мной только сдуру и спьяну
На велике можно гонять!
Я вижу настрой твой и норов,
Мне спорить с тобой западло!
У великов нету моторов,
Ну, разве что руль и седло,
Звонок ещё, цепь, и тебе ли
Специфику эту не знать:
На скорость движения к цели
Не могут они повлиять!
И, если бесспорные факты
Твой ум не приемлет никак,
Выходит, что полный м…к ты,
И велик твой полный м…к!»
Вот так вот, глумясь над Толяном,
Со смеха срываясь на крик,
Он сам оказался болваном,
Свернув по ошибке в тупик.
И в чёрном плаще, словно коршун,
Толян, как на крыльях, летел,
Сто метров осталось, не больше,
Чтоб взять их уже на прицел!
Он мчался, дороги не видя,
И, стыд позабыв и испуг,
Красавица в модном прикиде
Возникла откуда-то вдруг.
Да, все мы гуляем в охотку,
Пока молодые, и вот
Нас прошлое наше за глотку
Без спроса однажды берёт!
Шарфом помахав для начала
И встав у него на пути,
Она, надрываясь кричала: