«Толян, дорогой, прокати!
Давненько же мы не видались,
Ты раньше внимательным был,
И все мои карты смешались,
Когда ты меня позабыл!
Опомнись, да я это, Люся!
И я в тебя твёрдой рукой
Возьму вот сейчас и вцеплюся,
Чтоб за город ехать с тобой!
Давай, дорогой, ну чего ты?
Там лес, тишина, благодать,
Мне сфоткать зайчишку охота
И ландыш красивый сорвать!
А можно чего и попроще
Придумать заранее, впрок –
В сосновой какой-нибудь роще
Укромный найти уголок!
Всё классно, когда ты имеешь
Надёжный причал для двоих,
Ты точно, Толян, обалдеешь
От жарких объятий моих!
Затейница я, фантазёрка,
Мне жизнь без любви не мила!» –
…Такая вот скороговорка
Исполнена ею была.
И голос её уже сорван,
Она ещё руки притом,
Лишая Толяна манёвра,
Успела раскинуть крестом!
А он, как помешанный, мчался,
И ветер свистел, как дебил,
И шарф у неё трепыхался,
И дождь по асфальту долбил.
И крупные капли летели,
Кружили, как россыпи пуль,
Когда на последнем пределе
Толян выворачивал руль!
И редким прохожим от смеха
Живот закрутило узлом,
Когда он на скорости въехал
В бетонный бордюр колесом!
Представь, мой читатель, картину:
Ревя от обиды навзрыд,
Одна, под дождём, с хворостиной
Какая-то баба стоит!
Как врежешься — сразу убьёшься,
Пусть даже ты ловок и смел,
И вряд ли уж тут увернёшься
От молний — от огненных стрел!
И, самым жестоким манером,
Но всё ещё бодрый на вид,
В пространстве холодном и сером
Толян, кувыркаясь, летит!
И ливень, и градины с вишню,
Там всё воедино сплелось,
И вот он уже неподвижно
Лежит, словно раненый лось!
И, как мне потом очевидцы
Сквозь слёзы смогли доложить,
Какие-то злобные птицы
Успели над ним покружить.
И, наспех глотнув самогона,
Чтоб в теле прибавилось сил,
Какой-то придурок с балкона
Огрызком в него запустил!
«Не то, чтобы я находился
В таком уж глубоком хмелю, –
Он после, потом объяснился, –
А просто я шум не люблю».
И друг наш дышал еле-еле,
И смерть свою пряжу плела,
Но люди его пожалели,
И «Скорая» быстро пришла.
Ему аскорбинку в больничке
Давали три дня, и его
Мутило сперва с непривычки,
А дальше уже ничего.
Не только Толян, вся палата
Должна была дрянь эту жрать,
Ведь надо ж начальству куда-то
Запасы складские девать.
«Менты — это сильные лоси! –
В итоге сказали ему, –
Гляди, у тебя всё срослося,
Наверно, смешно самому!
А как тут, скажи, не смеяться,
Там дождь клокотал: буль-буль-буль!
И ты всё же метров пятнадцать
Летел сквозь него через руль!
И брякнулся прямо на клумбу,
Башкой успевая крутить,
Большую гранитную тумбу
Успев по пути своротить!
В итоге довольно легко ты
Отделаться смог. Молодец.
Так вот и иди на работу,
Поймай уже всех наконец!»
Ну что ж, он на службу вернулся,
Удав ему рюмку налил:
«Я тоже, как ты, лоханулся,
Мишень из-под рук упустил!
Тут прямо уже поневоле
На месте сгоришь от стыда!
Такая судьба наша, что ли?
И как нам теперь, и куда?»
Мы с Витькой зашли к ним — утешить,
Хоть как-то ребят подбодрить.
Толян был заросший, как леший,
Постричь бы его и побрить!
Побрили, опять стал красивый,
Пиджак застегнул на груди –
Не мерин какой-нибудь сивый,
Хоть снова по бабам иди!
Мы дружно над ним хохотали,
По-доброму, надо сказать,
Стаканы уже грохотали,
Что мы поспешили достать.
Подтянутый, трезвый, толковый,
На сходку стихийную к нам
Володька пришёл, участковый,
На шум этот, грохот и гам.
«Хорош, — он сказал нам, — базарить!
Покуда у нас, дурачин,
Хоть как-то мозги наши варят,
Печалиться нету причин!»
Едва ли я парня душевней
По жизни встречал на пути.
Солёных грибов из деревни
Сумел он для нас привезти.
«Отличная закусь, ребята, –
Сказал он, — а есть, чем запить?»
«Володь, ты чего? Для тебя-то –