К тому времени, как он достиг третьего этажа, незнакомец успел скрыться, но ступени вели еще выше, ко второй лестнице – тесной, узкой, заканчивавшейся дверцей в полроста высотой, очевидно, проделанной для слуг. Рывком распахнув ее, Девен выбрался наружу, под струи холодного проливного дождя.
Дверца вела на крышу. Невысокая зубчатая стена справа ограждала скат крыши, спускавшийся к Райским покоям, расположенным ниже. Взглянув налево, поверх покатой кровли из листового свинца, он едва сумел различить незнакомца, бегущего по крыше.
Да, гнаться за ним по скользкой от дождя свинцовой кровле было сущим безумием, однако на размышления у Девена имелся всего лишь миг, а кровь в жилах бурлила вовсю.
Девен бросился следом.
Крыша была – все равно, что чужая земля: острые углы, зубчатые парапеты, там и сям, точно мачты без парусов, возвышались шпили башенок… По счастью, избранный незнакомцем путь оказался ровен и прям, не изломан коньками кровли, и потому Девену сразу же удалось сориентироваться в плане полузнакомого Хэмптон-Корта: бежали они прямо над Долгой галереей – в ту сторону, откуда он пришел.
В голове вновь прозвучали слова герольда: «Кратчайший путь лежит через эти покои в Долгую галерею…»
Галерея вела прямиком к комнатам, где Елизавета в обществе придворных дам коротала бессонную ночь, слушая музыку.
Пустив по ветру всю осторожность, Девен удвоил прыть. Теперь он держался на ногах лишь потому, что инерция влекла тело вперед, не позволяя упасть. Вот незнакомец уже настигнут – нет, не так близок, чтоб его удалось схватить, но еще чуточку, и…
Небеса озарила молния, а следом за ней загремел гром. Полуослепший, Девен попытался остановиться, но было поздно.
Край кирпичной кладки больно ударил по коленям, прерывая бег, но собственный вес по-прежнему увлекал Девена вперед. Перевалившись через зубцы парапета, он отчаянно замахал руками, и пальцы левой ладони вцепились в какой-то выступ. Остановив падение, Девен едва не вывихнул плечо и закачался из стороны в сторону, точно маятник. По счастью, правая рука нащупала кирпичный карниз за миг до того, как пальцы левой утратили опору, и это уберегло юношу от падения вниз, на другую крышу, с высоты целого этажа.
Кое-как уцепившись за край зубчатого парапета, он принялся жадно хватать ртом воздух. Струи дождя рекою текли по волосам и одежде, полные воды башмаки тянули вниз, точно гири.
От сильного рывка левая рука болезненно ныла до самого плеча. Закряхтев от натуги, Девен подтянулся кверху, зацепился ногой за кирпичный зубец, перекинул тело через край парапета, бессильно рухнул набок у основания невысокого парапета и замер, привыкая к мысли о том, что падение и гибель ему более не угрожают.
«А незнакомец?!»
Обернувшись, Девен взглянул поверх парапета в сторону крыши покоев, где Елизавета слушала вирджинал. На мокрой от ливня свинцовой кровле не было никого, люки, ведущие в башенки по углам пристройки, оказались заперты, а сквозь рокот грозы до ушей его донеслись отголоски музыки. Однако все это означало только одно: пока – пока! – никто не пострадал.
Если бы даже Девен мог спрыгнуть вниз, врываться к королеве вымокшим до костей да в рваном дублете, набивка коего свисала наружу, точно белые ватные потроха, было бы непозволительно. Поднявшись на ноги, он скривился от боли в разбитых коленях и захромал вдоль Долгой галереи назад, к дверце, что вывела его на крышу.
Как и следовало ожидать, принесенные им вести породили страшную суматоху. С постели немедля было поднято великое множество людей, однако незваный гость исчез без следа. В скором времени Девену, уже не оставлявшему за собою луж, но все еще изрядно мокрому, пришлось излагать лорду Хансдону всю свою историю, с прибытия и до последних минут.
– Лица его вы вовсе не разглядели? – спросил Хансдон, отбивая пальцами на столе тревожную дробь.
Девен был вынужден отрицательно покачать головой.
– Он низко надвинул на лоб шляпу, а стояли мы на некотором отдалении, при свете одной-единственной свечи. Сложением он, кажется, был мелковат, и одет скорее как работник, чем как джентльмен, но большего я сказать не могу.
– Куда он, по-вашему, мог направиться, когда вы потеряли его из виду?
Те самые покои примыкали углом к комнатам придворных, окаймлявшим Нижний двор, а оттуда злоумышленник мог побежать почти куда угодно, хотя громада Большого зала заставила бы его обогнуть двор кругом – если, конечно, ему хотелось попасть куда-то еще. Удобного спуска на землю поблизости не имелось: все здания – самое меньшее двух этажей в высоту. Будь у него веревка, он мог бы скрыться в окне второго этажа, но никаких веревок на крыше не нашли. Следов промокшего до нитки человека в дворцовых комнатах – тоже.