После того, как девушка была просватана, отправлялись «смотреть углы» - хозяйство жениха. Особенно ценилось обилие хлеба и скота, затем — посуда и одежда. Бывало, что жених, желая выставить себя в лучшем свете, шел на обман. Так одна пожилая казачка призналась, как ее выдали замуж «за семь хомутов»: «Жених посватался из дальней станицы. Сваха очень хвалила. Поехал отец с матерью дом смотреть, видит, в конюшне семь хомутов висят. “Ну, - думает, - богато живут”. Спрашивает: “А где кони-то?” - “Да мальчишка повел в поле, притомились на работе”. А когда замуж вышла, смотрю - а одна лошадь всего. Хомуты-то у соседей взял напоказ. Вот так!»
В казачьих станицах жених делал «кладку» (то есть «вклад») на свадьбу: дарил родителям невесты деньги, продукты, одежду, посуду или что-то для приданого — одеяло, шаль или юбку, иногда даже свадебное платье и туфли. Кладка не оставалась у родителей невесты, а вся шла на свадьбу. Так же осматривали приданое невесты. В него обычно входила постель (перина, одеяла, подушки), полный наряд невесты, украшения (особенно ценились янтарные бусы, нитки жемчуга и серебряные цепочки), подарки жениху и свекру (рубаха и кальсоны), подарки свекрови (нижние рубашки, ткань на сарафан, платки) и всем родственникам - полотенца собственного рукоделия. За приданым в дом невесты на второй день свадьбы приезжали свашки жениха и выкупали его у младшего брата или сестры, которые сидели на сундуке с добром и «продавали приданое».
После смотрин наступало время подготовки к свадьбе. У казаков невеста в сопровождении подруг сама обходила всех соседей и приглашала на свою свадьбу.
А на русском Севере существовал очень интересный обычай «закрыванья невесты». Об этом дне соседи и родичи узнавали заранее, поэтому сходилось много гостей. После совместной молитвы перед иконами зажигали свечу, и отец накидывал на голову дочери-невесты платок («фату», «фатку»), натягивал на лицо и после этого говорил: «Просватали!» Невеста пыталась задуть свечу, убегала, пыталась скрыться от отца, избежать закрыванья, но подружки ее догоняли и возвращали. Просватанная девушка, всем своим видом показывая горе, начинала причитать:
«Схожо красное солнышко,
Ты мой кормилец-батюшка,
Я у тебя буду спрашивать,
Об чем огни загоралися,
Об чем Богу молилися.
Из солдатов есть выходцы,
Из острогов есть выпуски,
А уж вы мне, молодешеньке,
Без конца срок положили».
Невесте полагалось причитать до самой свадьбы — то есть несколько дней. Изливая свое горе от расставанья с родимым домом, невеста причитала до хрипоты, а если у нее уже не было сил, то подруги помогали ей причитать, а сама она только охала.
Северный свадебный обряд вообще отличается большей театрализованностью, чем южный. Только побывав на северорусской свадьбе можно понять, что значит «сыграть свадьбу». В южных губерниях невесты тоже причитали, но недолго, и, в основном, это делали сироты на кладбище, испрашивая у умерших родителей благословение на брак.
Несколько дней от сватовства до венчания (на севере — не более одной недели, на юге — до целого месяца) занимали «посиделки». Девушки-подружки каждый день сходились в доме невесты, помогая ей шить и вышивать приданое и подарки для жениха и новой родни. Иногда устраивались «вечеринки» — гулянья с играми, песнями и плясками, причем на них мог присутствовать жених и его друзья. Подружки невесты ругали и позорили жениха, а он должен был все безропотно выслушивать: «Пьет вино зеленое, без ума напивается, идет и шатается, да все ругается». Жених приносил невесте подарки, а она долго отказывалась от них, мучая его, но, в конце концов, принимала. И после этого жених получал право поцеловать невесту.