— Да пофигу, чем он ее там припугнул. Может, тем, что сразу пойдет дракону на обед, если будет дергаться. Главное, ему и в голову не пришло, что она может оказаться не девственницей. Нарваться на недевственницу — это как шансы встретить на улице динозавра в булевой логике. Пятьдесят на пятьдесят — возможно или невозможно. А на самом деле нулевые.
— Хватит уже умничать, — скривился Слава. — Я знаю, что ты спросишь дальше. Черт с ним, с чиновником, но как я не понял, что она не девственница? Так?
— Ну…
— Ты хоть с одной нераспечатанной дело имел?
— Это означало бы, Слава, что ты мышей не ловишь. Конечно, нет.
— Тогда поверь на слово, далеко не всегда там дубовые ворота с железными заклепками. Все от анатомии зависит. Иногда «даешь стране угля», а иногда как по маслу. Так что… Ошибиться можно. Но ты прав, девственницей она, разумеется, не была. Можно было сразу догадаться. И, ясное дело, я должен был об этом…
И тут воспоминание наконец всплыло — огромное и скользкое, как Левиафан.
— Черт… — застонал Слава, схватившись за голову.
— Что? — испугался Вася.
— Я тебе, дракон, сейчас государственную тайну выдам. Одним преступлением больше, одним меньше, уже однофигственно. Ни в каких регламентах это все равно не прописано. Это такое сакральное тайное знание. И поведал его древний дед-маразматик из отборочной комиссии. Которая у кандидатов в Темнейшие заявки принимает. Его разбудили, вот он со сна, наверно, и ляпнул то, что мне знать точно не по ранжиру. Как он сказал, Темное королевство — энергетическая система, стабильность которой поддерживается сексуальной энергией. А энергия эта берется, когда Властелин насилует девственниц. Пока я с тобой дрался, напрочь из головы вылетело. И за четыре года даже мысли не возникло, зачем это надо. Написано в регламенте: насиловать — значит, насиловать.
— Тыдыщ… — задумчиво протянул Вася. — Вот это номер! Тогда, получается, твой рабочий стол — это такой конденсатор, аккумулятор и трансформатор. Три в одном.
— Плевать на стол, Вася! Я вот сейчас сижу и думаю: а что теперь будет-то?
— В каком смысле? — нахмурился дракон.
— Да в таком! — заорал Слава. — Если для стабильности системы надо трахнуть десять девственниц в месяц, а в этом месяце их было только девять, значит, система нестабильна. И хрен знает что может произойти.
— Успокойся, Темнейшество. Воплями не поможешь. Пока, вроде, все на месте. Солнце светит, дожди идут, земля не разверзлась. Может, и обойдется. Через два дня будет новый отбор. Если и был дефицит, восполнится. Но у меня сейчас возникли кое-какие интересные мысли. Пойдем-ка, прогуляемся.
— Боишься, что жучки стоят? — поддел Слава. — Если бы стояли, нас с тобой давно бы по-тихому задушили во сне.
— Ты лилию каким-то занафигом убил. И она теперь дохлятиной воняет. Пойдем, пусть здесь проветрится.
Они выбрались из пещеры и пошли по краю поляны, нарезая круги. Смеркалось, но Слава не хотел возвращаться во дворец. По совершенно идиотской причине.
Там была Анна. Рыжая сука, которую он ненавидел так, что готов был задушить и скормить крокодилам. Но при этом хотел ее настолько, что от одной мысли о ней едва пришедшее в норму мужское хозяйство начинало ныть, как гнилой зуб.
— Если я правильно понял, прекрасная Анна — агент спецслужб? — спросил Вася, выстраивая в уме некую логическую цепочку.
— Ну, можно и так сказать, — кивнул Слава.
— Но ты об этом не знал?
— Нет. Пока она в каре не погнала на меня — мол, из тебя Властелин, как из говна пуля, я все про тебя знаю, я на тебя все материалы собирала. И тогда я вспомнил, где ее видел. А главное — с кем. С чуваками из этой самой, как ты говоришь, спецслужбы. Девочка-то заметная. Я, как ее на отборе увидел, сразу подумал: кого- то напоминает. У нас город маленький. Летом, конечно, народу полно, но зимой — дыра дырой.
— Тебе это не кажется странным? Что сотрудница спецслужбы вдруг вот так вывалила тебе оперативную информацию? Насколько я понимаю, это служебный проступок, похлеще нарушения регламента?
— Кажется. Туда не берут болтливых дур. Но, может, она просто выпила лишнего?
— Нет, Слава. Навеселе была, да, но не настолько, чтобы так забыться. Варианта два. Либо она это сделала специально — но я не могу придумать, зачем. Либо… Скажи, у тебя никогда не было ощущения, что ты делаешь или говоришь что-то не по своей воле?