Мы будем исходить из очень древней составляющей, в которую верит вся Церковь с первых веков: утверждению того, что тело Христово при Евхаристии не размножается на множество кусков освящённого хлеба, ни тем более не разделяется при их разламывании. Мы будем анализировать именно это постоянное утверждение. Впрочем, уже святой Иоанн Златоуст прекрасно почувствовал и выразил эту глубокую связь между единственностью жертвы на мессе и единственностью тела Христова, продемонстрировав бессодержательность языческих жертв. Кажется, что ни одна из них не достигает необходимого, поскольку нужно не переставая их повторять и умножать. Он тогда приходит к идее, что его читатель мог бы привести тот же довод по поводу евхаристической жертвы: «Но не предлагаем ли ежедневно жертву? Мы её предлагаем, — признаётся он, — но совершая воспоминание Его смерти. А она является единственной, а не множественной. Он отдал Себя один раз, подобно тому, как один раз Он вошёл в Святая святых. Воспоминание — это вид Его смерти. Это та же жертва, которую мы предлагаем, а не одна сегодня и другая завтра (отметим мимоходом ясно утверждаемую таким образом нумерическую тождественность). Всюду — только один Христос, полностью присутствующий здесь и там, и единственное тело. И так же, как то же самое единственное тело предлагается в различных местах, так и жертва приносится только одна. Именно эту жертву мы предлагаем сейчас. В этом смысл воспоминания: мы совершаем воспоминание жертвы…»[97].
Но перейдём к заявленному исследованию: пусть находится на алтаре дароносица, содержащая 200 облаток, или хостий. После освящения каждая из этих облаток является совершенно полным телом Христа. Однако, тело Христа не было «выпущено» в 200 экземплярах при освящении. Всегда имеется только одно единственное тело Христово в единственном экземпляре. На самом деле, общая вера Церкви включает в себя различие двух уровней реальности, создаваемой освящёнными облатками.
На чувственном уровне реальности имеется 200 облаток, 200 кусков освящённого хлеба, реально различных, лежащих рядом в пространстве и независимых один от другого: если некоторые из них сгорят, другие при этом не будут разрушены.
Но на другом уровне той же самой единственной реальности, доступном только вере, но также полностью реальном, в этой дароносице имеется только в единственном экземпляре одно единственное тело Христово.
Это различие двух уровней реальности подтверждается ещё для нас следующим утверждением: ничто из чувственной реальности хлеба и вина не изменилось при освящении, ничто из того, что заставляло бы меня узнать хлеб и вино. Я совсем не могу представить, что эти свойства освящённых хлеба и вина были бы чистой иллюзией. Итак, имеется, по крайней мере, уровень реальности, поистине, чувственный уровень, который даже после освящения имеет в сохранности устойчивость и даже определённую автономию по отношению к глубокому уровню, доступному только вере.
97
17 Проповедь по-еврейски, III, P.G.: 63, 130 (цитируемое Jean de Watteville, ор. cit., с. 188-189).