– Кто здесь?
– Это я. Марат Казей из Белоруссии.
Мальчишка ещё совсем, тринадцать лет. О мамке рассказывает, слёзы сдерживает. Мужчине не пристало плакать. За два дня повзрослел.
– Когда мамку фашисты в амбаре заперли за помощь партизанам, всё надеялся, что отпустят, – начал свой печальный рассказ Марат. Что ночами не спал, в подушку плакал, рассказывать не стал. Не стал рассказывать, что повесили мамку у него на глазах. И оттого, что ничем ей помочь не смог, сердце в груди мальчика умерло, не вынесло боли – в камень превратилось. Рассказал лишь, что ушёл в партизаны и в тринадцать лет стал полноценным бойцом. Он был очень смышленый, и его зачислили во взвод конной разведки. Воевал он полтора года. День в день. Отчаянным был бойцом. Ходил в разведку как в одиночку, так и с группой. Скромный был, постеснялся рассказать, как однажды пошли они с группой в разведку на разъезд. Туда прибыл эшелон с оружием. Добравшись до разъезда, затаились. Марат вызвался пойти первым и всё разузнать, надеялся, что его не заподозрят. Ребятишки на железной дороге не редкие гости были, уголь собирали.
Марат сразу же приметил одного из обходчиков и решил к нему подойти. Рисковый был парнишка. Обходчик был старик. Сын у него в соседней деревне был полицаем. Боль и стыд за сына съедали его сердце, как червь яблоко. Не мог он своим односельчанам в глаза смотреть, оттого и ушёл на разъезд. Когда Марат к нему подошёл, тот сразу смекнул, что от партизан. Всё рассказал мальчишке: сколько вагонов с оружием, сколько немцев на разъезде. А когда ушёл Марат, вслед перекрестил мальчишку.
– Господи, убереги мальца! Забери мою жизнь и жизнь моего сына, нет у нас права по Земле ходить, – утирая слёзы, причитал старик.
А Марат тем временем к своим добрался, и давай их уговаривать взорвать эшелоны. Дождались они сумерек. Немцы отдыхать ушли, лишь караульных оставили. Группе этого только и надо было. Заминировали и только собрались уходить, как караульный заметил одного из них, и с криком: ” Партизаны! Партизаны!"– открыл стрельбу. Пришлось эшелоны взорвать раньше времени, чтобы наверняка. О безопасности никто и не думал. Начался бой. Немцы понабежали. Многих из группы ранило, Марата тоже. Разведчики оказались в окружении. Марат первым заметил, что вблизи леса немцев вроде как меньше. И взяв на себя смелость, скомандовал: ” За мной”, – и первым бросился в атаку в сторону леса. Остальные, угадав его замысел, побежали за ним. Они успели прорвать кольцо и уйти в лес. Тут на помощь им и ночь подоспела. За этот бой Марат получил медаль “За отвагу”. В этом бою погиб и тот старик обходчик. Увидев, что группу окружили, он выхватил у одного убитого немца автомат и начал палить по немцам с тыла. Но недолго продолжался его бой. Фашисты расстреляли старика в упор. Марат видел, как убивали обходчика, и, сдерживая слёзы, закусив губу, лишь сильнее нажимал на курок.
Марат на поясе всегда носил две гранаты. Одну справа, другую – слева. “ Одна для фашистов, другая для себя”, – серьёзно отвечал он на расспросы.
Война – огромная мельница, жернова которой неустанно перемалывают жизни людей, не щадя при этом никого!
Весеннее утро. Ничто не предвещало беды. Выполнив задание, Марат с командиром заехали в один из домов к знакомым отдохнуть. Марат и прилёг– то, не снимая обмундирования. Внезапно нагрянули фашисты. Приняли бой, не в привычке было отступать. Командира убили. Марат один продолжил бой. Сначала стрелял из автомата, когда патроны закончились – кинул гранату. Когда уже ничего не осталось, подпустил фашистов поближе и взорвал себя, унося с собой ещё жизни двух немцев. За этот бесстрашный бой Марату Казею посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Вечная память тебе, юный герой!
…. С начала войны многих детей в Белоруссии эвакуировали в сельскую местность. Еврейские дети так и остались среди белорусов и русских сверстников. Весной одна тысяча девятьсот сорок третьего года в одном из совхозов минской области нацисты обнаружили целый барак с детьми, которые были предоставлены сами себе. Крестьяне носили им подаяния. Семилетние ухаживали за трёхлетними. Многие уже умерли от голода, болезней и холода. Немцы пытались выяснить национальную принадлежность детей. Не сумев это сделать, отправили всех детей на вокзал – в Минск, где, продержав без еды двое суток, стали продавать. Дети протягивали ручки, плакали, просили: “Купите, иначе нас убьют!”. Многих купили, но не всех….
Минское гетто в одна тысяча девятьсот сорок втором году, насчитывало две тысячи сто двадцать семь детей. Многие взрослые сумели выжить в гетто благодаря детям. Они проползали под ограждением и ходили обменивать одежду на продукты, собирали уголь.