Вдоль стен стоят низкие деревянные диваны с горками цветных подушек. Они застланы меховыми ковриками, оплетёнными косичками из конских волос.
Девочка любуется ковриком. Если вести руку вдоль, то возникает ощущение, что она раскатилась по скользкой ледяной дорожке, а если против шерсти, то кажется, будто она ступает по колкой стерне.
Мастерица хозяйка искусно подобрала цвета шкур. Белые полоски чередуются с коричневыми, чёрные — с серыми, желтоватые — с рыжими, каштановые — с красными. И видится Нилке ожившая аларская степь, табуны на молодой траве. Все кони бродят парами, белая лошадь — рядом с буланой, каурая — с чёрной. И слышится тревожное ржание молодой игривой кобылицы и радостный отклик резвого жеребёнка.
Девочка садится за низенький деревянный столик, придвигает такие же низенькие стульчики и начинает хозяйничать. Достаёт из шкафчиков, на которых нарисованы белые ягнята и пёстрые петухи, грубоватую деревянную посуду, отполированную до блеска многими руками. Она ставит её на стол и созывает своих гостей. Всем, никого не обделяя, Нилка наливает доверху жирной бараньей лапши и кладёт полными ложками свежий саламат. Потом берёт старый рассохшийся хур, бурятский музыкальный инструмент, и водит смычком по его струнам.
Олхон и тётка не вмешиваются в её игру, довольные тем, что кому-то ещё нужны эти давно забытые вещи.
* * *
Сегодня за многие дни, проведённые на ферме, Уяна впервые взяла выходной. С утра тётка моет полы, трёт и драит песком некрашеные половицы. Уяна споласкивает полы тёплой водой и принимается мыть по второму разу. Она подсыпает свежего песка, ещё и ещё трёт и шоркает половицы. Ступни её ног белеют от напряжения, на лбу выступают капли пота, но тётка останавливается только тогда, когда доски обретают медовый цвет.
Бабушка расторопно подтаскивает в вёдрах воду. Нилка терпеливо ждёт своего часа. Вот просохнут окончательно полы, и она постелит дорожки и коврики, сплетённые из разноцветных лоскутков и остатков кожи — в общем, из всего того, что давно уже отслужило свой век, но чему обязательно найдёт применение хозяйственная Олхон.
Потом бабушка ставит на крыльце самовар. Завидев его трубу с вырывающимися красными снопами искр, в дом, как по сигналу, начинают собираться соседки. Они рассаживаются вокруг стола, покрытого ещё довоенной клеёнкой, изношенной до того, что трудно определить, какого она была цвета в прошлом, и пьют горячий, густо заваренный чай с молоком.
Заходит соседка Анна, мать Ивана и Васьки.
— Голова от забот болит, — жалуется она. — Сын хочет учителем стать. Пора в город ехать, в институт, а он у меня раздетый совсем. Перешить не из чего, всё в войну поменяла на хлеб. Сам Кузьма, как вернулся с фронта, всё ходит в гимнастёрке. А ведь сыну в город надо, не хочется, чтобы Ваня был хуже всех.
Растревоженные её словами, женщины торопятся выложить свои истории, освободиться от наболевшего. Нилка замечает, что говорят всё больше гостьи, а бабушка и тётка помалкивают, вовремя заваривают свежий чай, нарезают хлеб, ставят на стол клубничное варенье.
Наговорившись досыта, женщины расходятся. Поднимается и Анна, но её останавливает Олхон:
— Подожди, соседка, подожди немного.
Бабушка достаёт тяжёлую связку ключей, идёт в чулан, открывает висячий большой замок и достаёт из недр зелёного сундука костюм Бориса из тёмно-серой шерсти в полоску. Она хорошенько встряхивает костюм и отдаёт его Анне:
— Моему сыну носить не пришлось, Ване пригодится. А вернётся Боря, новый справим, лишь бы невредимый, здоровый был.
Анна, оторопев от неожиданности, застывает на месте, потом горячо говорит:
— Спасибо, Мария Эрдынеевна, век не забуду. Ну и уважила ты нашу семью! Ты уж прости меня, побегу домой я, обрадую Ваню.
Анна дрожащими от радости руками берёт костюм, благодарит ещё и ещё раз и уходит.
Олхон подходит к сундуку, вынимает хромовые сапоги, смазывает их свежим жиром, заворачивает в чистую холстинку и прячет в угол подальше.
— Пусть подождут своего хозяина, — убеждает себя бабушка. — Устала я надеяться, но пока жива, буду ждать…
Уяна сидит на крыльце, обхватив ноги руками. Лохматый Далайка поблёскивает в темноте круглыми глазами. Млечный Путь широким коромыслом опоясывает их двор и улус. Тётка смотрит на небо и ждёт, когда упадёт ночная звезда. Она загадала своё заветное желание.
Нилка сидит рядом с нею и пристально разглядывает месяц. Как говорила бабушка, если долго смотреть на его тёмные пятна, то можно увидеть девочку, в одной руке у неё — ветки тальника, в другой — ведро. Давным-давно жила в степи строптивая девочка, не слушала старших, всё делала по-своему. Пошла она одна ночью к ручью, нарвала тальника, набрала полное ведро воды, а тут увидел её месяц и украл, взял к себе на небо. С тех пор девочка одиноко живёт там, ей не с кем играть, она сильно скучает, но никак не может спуститься на землю.