— Я хочу к бабушке, — просится она. — Я хочу домой…
— Запомни раз и навсегда: твой дом здесь, — слышит она ровный голос матери. — Устала я от твоих капризов…
Она встаёт, уходит на кухню, растапливает печь, чистит картошку. А Нилка тихонько шепчет:
— Я хочу к бабушке. Я хочу домой…
* * *
Помаленьку Нилка выздоравливала. Мать уже не сидела больше с ней дома, вышла на работу. Когда девочка просыпалась, в квартире было тихо и пусто. На кухне её ждала кастрюлька каши, которую Антонина заворачивала в толстый платок, чтобы она не остыла. Нилка съедала тёплую кашу, запивая молоком, мыла посуду, потом подходила к окну. Ей не нравился пустынный каменный двор.
Снова и снова вспоминает она Шиберту; наверное, сейчас в Шиберте все дороги и тропинки и их дворик, поросший травой, засыпаны жёлтыми и красными листьями, а непослушный резвый Далайка умчался в лес, где облаивает и гоняет кедровок. Девочке становится веселей — так бы и побежала сейчас наперегонки с Далайкой! Она пробегает несколько шагов и останавливается перед столом, за которым Дарима готовит уроки. На нём лежат учебники, тетради, ручки и цветные карандаши. Девочка поудобнее устраивается на стуле, листает страницы учебника, рассматривает картинки, берёт в руки тетрадь и карандаш и, подражая старшей сестре, начинает готовить уроки…
Приходит Дарима. Увидев беспорядок на своём столе, она не сердится, а советует:
— Учиться хочется? Просись в школу. Знаешь, как там интересно!
Теперь Нилка вставала рано, вместе с матерью. Пока та растапливала печь, готовила завтрак, она стояла и просила:
— В школу хочу, в школу хочу…
— Ты мала ещё и недавно болела, — возражала ей мать.
Неожиданно дочь поддержал отец:
— Отведи её, Тоня. Может, возьмут, а то чего она целыми днями одна сидит?
* * *
В школе их встретила старенькая учительница. Она показалась Нилке похожей на бабушку Олхон: полная, неторопливая, с уставшим добрым лицом, только свои седые, коротко остриженные волосы учительница не прятала под платок, а зачёсывала назад узкой гребёнкой.
Она положила руку на плечо девочки и сказала:
— Какая маленькая. Ей надо немного подрасти. Пусть лучше приходит на будущий год. Да и пропустила уже много, больше месяца.
— Возьмите, Лидия Раднаевна, пожалуйста, — просительно улыбалась мать. — Она мне дома все уши прожужжала: «В школу, в школу хочу». Пусть посидит у вас несколько дней, — услышала девочка шёпот матери. — Потом домой отправите: мала, мол.
Учительница молча кивнула головой и усадила Нилку на переднюю парту.
Проходили дни, никто Нилку не прогонял: скоро в классе к ней все привыкли, и она уже не представляла своей жизни без школы.
Отец принёс с работы белый гибкий картон, разрезал на одинаковые квадраты. Дарима написала цветными карандашами буквы. Мать сшила из серого плотного полотна азбуку с кармашками. Ещё с вечера девочка аккуратно складывала в портфель азбуку, тетради, букварь, пенал и ложилась спать в счастливом ожидании завтрашнего дня. Вставала сама, заслышав звонок будильника, быстро одевалась, наскоро ела и смело ныряла в темноту холодного осеннего утра.
Тяжёлый портфель оттягивал руку, Нилка останавливалась передохнуть на минутку и снова шла по улице, которая поднималась круто в гору. В самом её конце стояло четырёхэтажное здание школы, к нему со всех концов, как муравьи, сбегались тёмные фигурки.
Ей нравилось приходить в класс первой. На полу досыхают мокрые пятна после недавнего мытья, протёртые влажной тряпкой чёрные парты тускло и чисто блестят, светятся голубыми пятнами два круглых полушария на карте, висящей на стене. Нилка водит пальцем по латаной и много раз подклеенной карте, гладит ладонью неровную шероховатую поверхность парты, потом присаживается на минутку за учительский стол, и её сердце радостно ёкает: она чувствует себя учительницей, которую слушают ученики, а она стоит у доски и объясняет им задачу. Девочка берёт в руки мел, но в коридоре слышатся чьи-то шаги, и она опрометью выскакивает из-за стола.
За неделю до Нового года Лидия Раднаевна попросила принести из дома клей, ножницы, цветную бумагу. В конце уроков она раздала ученикам по кусочку белого ватмана, цветную бумагу, хрустящие золотинки, пакет с голубоватыми искрящимися блёстками и вату, потом подошла к доске и нарисовала мелом пухлого, улыбающегося Деда Мороза.