— Вот уж не знал, что у меня есть сад.
— Ни один уважающий себя садовник не допустит, чтобы у него был такой сад. — Она разложила по тарелкам рис и с укоризной улыбнулась ему. — У тебя там всего несколько чахлых кустиков, а остальное — сорняки.
Они сели за стол, и Софи заметила:
— Не представляю, как Джилл Джексон удалось вырастить такой замечательный сад в «Голубых холмах».
— Ты очень удивишься, но на многих фермах хорошие сады. У моей мамы был потрясающий сад в «Уинстеде».
Этот разговор навеял Марку воспоминания детства. Они с сестрой любили носиться по зеленой мягкой лужайке. А игры в прятки под кустами гибискуса! И сколько головастиков они выловили в окруженном папоротниками пруду с лилиями!
У мамы в доме всегда стояли цветы: в прихожей, в гостиной, на журнальных столиках и на обеденном столе. Это радовало глаз и создавало особенный уют. Вот как сейчас цветы, принесенные Софи.
Во время еды Марк критически оглядел свою кухню и попытался взглянуть на нее глазами постороннего. Его дом, несомненно, нуждался в ремонте. Столовая и спальни выглядят еще хуже кухни. А женщины придают этому очень большое значение.
— Моя мама любила украшать дом не только цветами, — сказал Марк. — У нас было много картин и разных безделушек. И мебель была красивая. Она бы пришла в ужас, если бы увидела, как я здесь живу.
— А куда подевались мамины вещи, когда ты уехал из «Уинстеда»?
— Все забрала Таня, моя сестра.
— Твоя сестра? — Софи сделала круглые глаза. — Ты не говорил, что у тебя есть сестра. Где она живет?
— В Мельбурне. Она замужем за адвокатом.
— Вы часто видитесь?
Марк пожал плечами.
— Да нет, не очень. Они предпочитают городскую жизнь. И к тому же очень любят оперу. — Сказав это, Марк испугался, что разговор о городе и об опере может расстроить Софи, и поторопился сменить тему. — Я собирался сделать ремонт в доме, и мне необходим совет. Ты не смогла бы помочь мне купить кое-что? Мы закажем все через интернет.
Софи кокетливо улыбнулась.
— Любая женщина заинтересуется, если мужчина собирается делать ремонт и говорит о покупках. На самом деле у меня руки чешутся все здесь переделать. В душе я дизайнер.
— Так что же тебя остановило? — удивился Марк.
— Как обычно — отсутствие уверенности в своих силах. Комплекс неудачника.
Марку было трудно в это поверить. Но, вероятно, семья выдающихся музыкантов отрицательно повлияла на самооценку Софи. Да и этот тип Оливер тоже постарался.
Чтобы отвлечь Софи, Марк сказал:
— Посоветуй мне, как все здесь поменять. С чего начать?
Софи засияла и, подбежав к буфету, схватила блокнот и ручку.
— Ты пожалеешь, что попросил меня о помощи. — Отодвинув в сторону тарелку, она уселась, скрестила ноги и приготовилась записывать.
Софи смотрела на Марка с такой непосредственностью и нетерпением, что он едва удержался, чтобы не поцеловать ее. Разве можно думать об интерьере дома, когда у него перед глазами такое чудо?
— Хорошо, — сказала Софи. — Для начала скажи: какой у тебя любимый цвет?
— Серый.
— Серый? — изумилась Софи, но тем не менее послушно отметила это в блокноте. — А какие комнаты для тебя самые важные? Ну, где ты проводишь больше всего времени?
— В спальне.
Софи покраснела.
— Ты уверен?
— Спальня — самая важная комната у меня в доме, — твердо заявил Марк. — Я треть жизни провожу в постели.
Софи взглянула на него с иронией и снова записала.
— Ладно. Спальня — прежде всего. Что еще?
— Пойдем, я тебе покажу. — Он протянул руку.
— Ты просто скажи, а я запишу.
— Пойдем, Софи.
Она с притворным возмущением встала.
— Хорошо, пойдем.
Софи подозревала, куда он ее поведет. А когда он направился в дальний конец коридора, то поняла, что не ошиблась — в спальню.
Засмущавшись, хотя причин для этого не было, она вступила в личные владения Марка.
В день своего приезда она мельком видела эту комнату, когда искала, куда бы прилечь. И вот она снова стоит на пороге его спальни.
Да, здесь есть где разгуляться фантазии дизайнера: просторная, с высоким потолком, в арочных проемах — окна с красивыми витражными стеклами: золотыми, розовыми, фиолетовыми и зелеными.
Но краска на стенах тусклая и облупившаяся. Собственно, как и во всем доме. На дощатом полу — ужасный серо-бордовый линолеум в цветочек. Рамы облупились, кровать представляла собой простой двуспальный матрас на деревянном каркасе. Даже покрывала нет — только простыня и старое зеленое одеяло. Совершенно не романтично.
Марк стоял, засунув большие пальцы за ремень джинсов, и… улыбался. Улыбкой он мог околдовать кого угодно. Софи стало жарко.