Когда-то он случайно купил на лотке в метро дёшево изданную карманную книжицу и прочёл. В сущности, это была довольно паршивая фантастическая повесть, но в ней содержалась эта удивительная идея — про девушку, которая появляется из дождя, из самого частокола струй — Дирка эта идея впечатлила невероятно; обнимая мужчину, дождевая девушка обвивала его со всех сторон прохладными струями своих длинных волос, и Дирку во что бы то ни стало захотелось это испытать…
Он понимал, что это невозможно. И девушка, свитая из дождя — всего лишь фантазия автора. Но он всё равно хотел. Желание порой становилось таким сильным, что ему удавалось побороть даже здравый смысл. И оно было единственным. Желание поглотило Дирка целиком, оно казалось чем-то более огромным, ценным и нужным, чем вся его бесцветная и унылая жизнь. Когда он думал о том, как всё случится, это было похоже на демонстрацию цветного кинофильма в полностью чёрно-белом мире. Желание полностью составляло счастье Дирка, но при этом никак не могло быть исполнено.
Он сам этого не осознавал, но олицетворял собою формулу идеального неудачника. «Всё или ничего» — лучший рецепт, если вы хотите всегда оставаться несчастным человеком. Мир прочно стоял на незыблемых основах своих физических законов и не собирался подчиняться глупым причудам. Дождь по-прежнему состоял из воды. Но Дирк всё курил и упрямо продолжал ждать чего-то под козырьком гипермаркета.
Правда, иногда он словно просыпался, и тогда собственное поведение начинало казаться ему жутким, странным. Он начинал подозревать у себя психическое расстройство, навязчивую идею, манию и даже несколько раз собирался обратиться в клинику, но так и не обратился. Подобные просветления случались с ним редко и длились недолго. Снова и снова возвращался он под излюбленный козырёк, закуривал, устремив вдаль свой странный, моментами совершенно бессмысленный взгляд — исчезал из внешнего мира, поглощённый своим настойчивым ожиданием невозможного. Он даже ни о чём не думал в это время, падая куда-то в бессмысленную и страшную глубину самого себя. Он просто ждал.
И наконец дождался.
В тот незапамятный день дождь хлестал особенно сильно, и из него, из самой сплошной серой стены, Дирк никак не мог ошибиться, он следил очень внимательно — ведь это было самое важное! — вышла девушка… Она приблизилась к нему, стряхнула хрустальные дождинки с длинных волос и засмеялась. А у Дирка даже не получилось обрадоваться — он слишком долго ждал.
Она ласкала его пальцами — точно прохладные капли стекали по телу. Она шептала ему ласковые слова — будто негромкий ночной дождь шелестел по шиферу на старой даче, где Дирк мальчишкой проводил лето…
А потом у него появился ребёнок. Это случилось неожиданно: Дирк вернулся с работы и обнаружил на широком подоконнике плетёную корзину с младенцем.
Кто принёс её сюда?
Дирк приблизился к распахнутому окну и вопросительно заглянул в отвесный обрыв двенадцати этажей. Никто ему не ответил. Лишь ветер тронул занавеску, и зашуршал сильнее серый отвесный ливень.
Дирк отогнул кружевное одеяльце. Младенец был мальчик. Совсем маленький, нескольких дней от роду, с клочком сухой серой отмирающей пуповины. Он вскинул вверх тонкие голые ручонки со скрюченными пальцами и не заплакал даже — тихонечко заскрипел. Нежность взяла сердце Дирка в свои большие мягкие ладони. Он нарёк мальчика Эрном и стал воспитывать его как сына.
Глава 4
1
Необыкновенная внутренняя самодостаточность, изначально отделившая Билла от других ребят, с течением времени обозначалась всё яснее, подчёркивая и углубляя его обособленность. Он так и не сумел влиться в среду пансиона, стать маленькой шестерёнкой большого слаженно действующего механизма. Но отчужденность Билла не была вынужденной, такой, как, скажем, отчужденность изгоя, подвергающегося всеобщим насмешкам. Автономное существование было его сознательным выбором, и потому оно вызывало у большинства ребят уважение, правда, смешанное с некоторым недоверием «странный он какой-то».
Значительная часть соучеников, однако, даже могла зачислить себя в приятели Билла. Он помогал кое-кому решать задачки, всегда находил какие-нибудь ободряющие шутки и истории, легко давал свои вещи — книги, плеер, музыкальные диски, если у него просили.