— Хорошо. Мы подождем. Но только один час.
Это был не слишком приятный час. Сэм почти обрадовался, когда повалили вечерние субботние покупатели, и ему пришлось встать за прилавок, чтобы помочь Бобу справиться с наплывом людей. Он устал делать вид, будто ему все равно, и поддерживать дух Лайлы пустой болтовней. Он и сам не отказался бы от чьей-нибудь поддержки.
Потому что в его сердце зрело недоброе предчувствие.
Что-то случилось.
Что-то случилось с Мэри.
Что-то…
— Сэм!
Выбив чек покупателю, он отвернулся от кассового аппарата и увидело Лайлу. Девушка вышла из подсобки в зал и направлялась к нему, указывая на часы.
— Сэм, час прошел!
— Я знаю. Но, все же, дадим ему еще несколько минут, ладно? Мне ведь нужно еще закрыть магазин.
— Хорошо. Но только несколько минут. Пожалуйста! Если бы ты знал, как я мучаюсь…
— Я знаю, — он пожал ее руку и выдавил из себя улыбку. — Не волнуйся, он будет с минуты на минуту.
С минуты на минуту Арбогаст не появился.
В 5.30 Cэм и Саммерфильд наконец выпроводили из зала последнего запоздалого покупателя. Сэм снял кассу, Саммерфильд накрыл прилавки чехлами.
Арбогаста все не было.
Саммерфильд выключил свет в зале и собрался уходить. Сэм приготовился запереть дверь.
Арбогаст как в воду канул.
— Идем сейчас же, — сказала Лайла. — Немедленно. Если ты не пойдешь, я са…
— Тише! — сказал Сэм. — Телефон.
Несколькими мгновениями позже он снял трубку:
— Алло?
— Это Арбогаст.
— Где вы? Вы обещали…
— Неважно, что я обещал, — детектив говорил вполголоса, торопливо, комкая слова: — Я в мотеле, и у меня всего минута. Звоню, чтобы дать знать, почему не появился. Послушайте, я обнаружил след. Ваша девушка была тут, это точно. В прошлую субботу.
— Мэри была там? Вы уверены?
— Вполне. Я видел запись в регистрационной книге, и незаметно сличил почерк. Естественно, она записалась под вымышленным именем — Джейн Вильсон — и дала несуществующий адрес. Если нам вдруг понадобятся судебные доказательства, нужно будет получить ордер на снятие фотокопии.
— Что вам еще удалось выяснить?
— Совпадает описание машины и описание самой девушки. Я получил и то, и другое от хозяина.
— Как вам удалось его разговорить?
— Сунул ему под нос свои документы и сделал вид, что расследую дело о краденой машине. Он прямо затрясся. Вообще-то, странноватый он тип, этот Норман Бейтс. Вы его не знаете?
— Нет, кажется, нет.
— Он говорит, что девушка приехала в субботу вечером, часов в шесть. Заплатила вперед, наличными. Погода была отвратительная, шел дождь, и других клиентов у него не было. Он утверждает, что она уехала на следующий день рано утром — он даже не успел открыть мотель. Он и его мать живут в доме на холме за мотелем.
— Вы думаете, он говорит правду?
— Пока не знаю.
— Что означает это “пока”?
— Когда я немного нажал на него — насчет машины и все такое, — он проговорился, что накормил девушку ужином. Говорит, что с тех пор ее не видел и его мать может подтвердить это.
— Вы говорили с нею?
— Нет, но собираюсь. Она сейчас в доме, в своей комнате. Хозяин попробовал отговориться тем, что она слишком больна и никого не принимает, но когда я подъезжал, я заметил, как она сидела на подоконнике и выглядывала в окно — наверное, хотела разглядеть меня. Короче, я сказал, что намерен побеседовать с его мамашей независимо от того, нравится ему это или нет…
— Но вы же не имеете права…
— Слушайте, вы хотите найти свою девушку — или не хотите? Хозяин, по-моему, понятия не имеет, что такое ордер на обыск. В общем, он полетел предупредить свою старушку, чтобы она успела одеться к приходу гостя. А я, тем временем, звоню вам. Так что никуда не ходите, пока я тут не закончу. Ой-ой, он возвращается. Пока.
В трубке щелкнуло, и Сэм повесил ее. Потом повернулся к Лайле и пересказал ей содержание разговора.
— Ну как, успокоилась немного?
— Да. Но я хотела бы знать…
— Мы и узнаем, очень скоро. Нужно только подождать.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
В субботу около полудня Норман побрился. Он брился всего раз в неделю, и неизменно по субботам.
Он не любил бриться — из-за того, что при этом приходилось смотреть в зеркало. По стеклянной поверхности все время ползли какие-то волнистые полосы. Они ползли по всем зеркалам, в которые смотрел Норман, и от этого у него начинали болеть глаза.
Может быть, все дело в том, что у него плохое зрение, решил Норман, вспомнив, как ему нравилось рассматривать себя, когда он был мальчиком. Он любил стоять перед зеркалом совсем без одежды. Однажды мама поймала его за этим занятием и ударила по голове большой серебряной щеткой для волос. Сильно ударила. Ему было очень больно. Мама сказала, что гадко вести себя так, разглядывать себя в таком виде.