Ошейник плотным кольцом облегал Валькину шею, а конец поводка крепко держал в руке Лохматый, и лицо его было мрачным и беспощадным.
— Ты что?.. — Валька заплакал. — Ты что?.. Ребята, — взмолился он, — ребята! Лохматый меня удавит!..
— Выйдем отсюда, — сказал Лохматый и потянул поводок, не глядя на Вальку.
Валька больше всего боялся выйти куда-то с Лохматым, он упирался и лебезил, он хватал поводок и выкрикивал:
— Ребята, разве так можно? Ребята!.. Человек на поводке?!
Но никто не заступился за Вальку.
Тогда Валька взмолился.
— Лохматый, — умолял он, — я больше не буду! Это все Петька! Вот и Димку спроси!.. Он его знает, он скажет — Петька зверь!
— Кому говорят, выйдем! — Лохматый сильно потянул за поводок.
Валька не устоял. Он упал на колени и подполз к Мироновой:
— Миронова, что же ты молчишь? Заступись!.. Я больше не буду!
— Отпусти его, Лохматый, — сказала Миронова.
Лохматый помедлил секунду, а потом швырнул поводок Вальке в лицо.
— А ты встань! — брезгливо сказала Миронова Вальке. — Не ползай.
Валька вскочил и, снимая дрожащими руками ошейник, быстро проговорил:
— Ребята, все по закону… Собак беру бродячих…
— Уходи! — приказала Железная Кнопка. — Не годишься ты для нашего дела.
— Почему? — удивился Валька. — Разве я с вами не заодно? Разве я не гонял Чучело?
— Ты — заодно?.. — Железная Кнопка наступала на Вальку: — Ты, живодер, с нами заодно?!
Валька сложил поводок в карман, нахально ухмыльнулся и вышел из комнаты. Потом застучал в окно, крикнул притворно-ласковым голосом:
— Детишки, пора в кроватки! — Захохотал и исчез.
Лохматый стоял, низко опустив голову, крепко сжав кулаки, которые ему всегда помогали, а сейчас почему-то не помогли. Все остальные подавленно молчали.
— Не ожидала я такого от Чучела, — нарушила наконец тишину Железная Кнопка. — Всем врезала. Не каждый из вас на это способен. Жалко, что она оказалась предателем, а то бы я с ней подружилась… А вы все — хлюпики. Сами не знаете, что хотите. Вот так, ребятки. Ну, привет.
— А как же пирожные? — остановил ее Димка. — Мы же еще чай не попили.
— Пирожные? Сейчас самое время…
— Точно, — подхватил Димка, хотя вид у него при этом был неуверенный.
— Кушайте на здоровье, а мне и без сладкого тошно. — И Миронова ушла, ни на кого не глядя.
— Миронова, подожди! — крикнул ей вслед Лохматый. — Я с тобой.
— Ты же ко мне собирался? — остановил его Рыжий.
— Передумал, — на ходу ответил Лохматый, — домой охота.
— Тогда и я с вами, — сказал Рыжий и бросился следом за Мироновой и Лохматым.
Хлопнула дверь — они ушли.
В комнате остались только сам новорожденный да Шмакова с Поповым.
— Может, зря мы с тобой никому… ничего?.. — тихо спросил Попов у Шмаковой. — А?..
— Ты про что? — насторожился Димка.
Шмакова улыбнулась — она предчувствовала близкую развязку всей этой затянувшейся истории и поняла, что наконец настал ее победный час.
— Мы с Поповым, — радостно пропела Шмакова, — представляешь, Димочка… — хитро скосила глаза на Димку — ей нравилось наблюдать за ним: он то бледнел, то краснел. — Мы тогда с Поповым… — Она засмеялась и многозначительно замолчала, продолжая что-то мурлыкать себе под нос.
— Что вы… с Поповым? — спросил Димка.
Шмакова не торопилась с ответом — ведь ее ответ должен был потрясти Димку, и так хотелось его помучить, чтобы разом отомстить за все. Настроение у нее было прекрасным — кажется, ее план полностью удался: Димка уничтожен, а следовательно, вновь завоеван и покорен. Теперь она из него будет вить веревки, сделает своим верным рабом вместо Попова. А то ей этот верзила порядком надоел — скучный какой-то и зануда.
— Так что же вы с Поповым? — переспросил Димка.
— Мы? — Шмакова засияла. Она не отрывала глаз от Димкиного лица. — Мы под партой сидели. Вот что!
Димка глупо улыбнулся и спросил:
— Когда сидели? — хотя все уже понял.
— Когда ты с Маргаритой так мило беседовал, — рассмеялась Шмакова.
— Под партой? — Димку бросило в жар. — Вы?.. Когда Маргарита?..
— Под партой… Мы… Когда Маргарита! — особенно восторженно пропела Шмакова.
Эта новость раздавила Димку. Острый страх и тоска сжали его бедное сердце — оно у него затрепетало, забилось, как у несчастного мышонка, попавшего в лапы беспощадной кошки. Что ему было делать? Что?! То ли заплакать на манер Вальки и броситься перед Шмаковой и Поповым на колени и просить пощады. То ли сбежать из дому, немедленно уехать куда-нибудь далеко-далеко, чтобы его никто и никогда не увидел из этих людей. И где-нибудь там зажить новой, достойной, храброй жизнью, о которой он всегда мечтал. У него и раньше мелькали подобные мысли. Но каждый раз они тут же обрывались, потому что он понимал, что ничего подобного сделать не сможет.