Этот вкрадчивый шепоток просачивался внутрь его существа. И нарастающий ужас сменился звериным предвкушением. Это тоже было ново... и интересно. Сегодня просто день открытий, ха!
Мик так увлёкся созерцанием новых ощущений, что не заметил, как нарастает скорость. Он летел к смерти и смеялся. Казалось, флит смеётся тоже.
"Болваны" слились в бесконечное пятно. Бесформенное, как поплывшая акварель. Все происходило так быстро, что Мик не мог поручиться, действительно управляет машиной или только думает об этом. Так или иначе, машина слушалась. И это завораживало.
- Не бойся, - шептал флит, - я с тобой... Я теперь всегда буду с тобой.
И Мик верил. Он знал, что будет именно так, ведь иначе не может быть.
Флит скользил, мчался, изворачивался. Рвал пространство. Заставлял его прогибаться.
Быстро. Очень быстро. Ещё быстрее.
Линия жизни, вспомнилось Мику. Линия жизни.
Недолгая жизнь Мика осталась далеко позади. Теперь была новая. И какой бы короткой она не вышла, нет сомнения, что она будет яркой. Ослепительной. Как маленькая сверхновая.
И Мик смеялся.
В груди щемило. Ему казалось, что сердце рвётся на осколки.
"Смотри, папа! - Хотелось крикнуть ему. - Он вернулся! Вернулся! Вернулся! Увидь же нас!.."
Было почему-то и больно и сладко. Хотелось лететь вечно. Безудержно и безумно. Прямо и только прямо. Всегда.
И флит летел.
"Это не флиты засыпают. Это засыпаем мы. Когда теряем свою линию жизни... Он не вернулся, он никогда не уходил... Это не флит просыпается, это просыпаемся мы ..."
Невозможно промахнуться, всплывало откуда-то из прошлой жизни. Той, которая была за линией.
- Не бойся, - шептал флит, - у нас получится. Мы - одно и однажды у нас получится...
Удачи, Шайтан, проносилось где-то за краем сознания. Зачем? Новый Мик не знал этого, для нового Мика эти глупые обрывки фраз не несли никакого смысла. Может, они не несли смысла ни для кого. Он знал только, что ему нельзя проиграть. И рвался к цели.
Чуда, Архангел! Я - натянутая струна. Нет, Мы. От старта и до цели. Мы - пуля.
Мы - совершенство, пугающее своей целеустремлённостью. Мы - это всё...
Чуда, Архангел! Отец наверняка услышит это.
Не может не услышать.
Чуда!..
Они вырвутся из щётки "болванов". Окажутся перед бескрайним плато. И над ним в небе обязательно будет падающая звезда идущего на посадку шаттла. С отцом на борту.
Звезда обязательно будет там. Обязательно будет. Да!..
Это должно быть, потому что не может быть иначе.
Потому что в этом состоянии нельзя проиграть.
Последний ряд столбов. Падающая звезда.
Ну же!.. Чуда, Архангел!
Сейчас!..
Каменная стена, белая вспышка... такая белая - ярче жизни! И рвануло куда-то прочь, швырнуло с размаху о землю.
- Однажды у нас получится , - уловил он краем сознания.
Он лежал, уткнувшись носом в сырую траву, а перед глазами не уставали мелькать цветные пятна, пульсируя под грохот сердца. Когда тошнота ослабла, Мик открыл глаза.
Муравей виделся очень чётко. Как маленький, но упорный первопроходец, он решительно карабкался по носку спортивного ботинка в ярких фирменных цветах. На мгновение Мик прикипел взглядом к этому муравью, потом ботинок сдвинулся, сильные руки подняли Мика вверх и он оказался лицом к лицу с отцом.
- Жив? - спросил отец, напряжённо выискивая что-то у Мика в лице. Но Мик сейчас был способен только недоумённо моргать. "Жив?!..." - эхом отозвалось у него в сердце, боявшемся поверить в происходящее. Реальность казалась такой хрупкой...
- Понравилось? - продолжал допытываться отец.
На глаза Мика наворачивались слёзы. Он изо всех сил помотал головой.
- Ну и слава Богу! - улыбнулся отец, подхватил маленького Мика на локоть, прижал к себе. - Слава Богу, нормальный пацан!.. - и зашагал размашистым шагом по поросшему короткой травой полю. "Что же это, - растерянно думал Мик, - отец никогда не хотел, чтобы я стал гонщиком?.." Мысль ускользала, словно задёрнутая занавеской. Мик ещё чувствовал, что должен чему-то радоваться, но не мог вспомнить, чему. И стал радоваться просто тому, что есть.
Оставленный флит медленно удалялся, а вместе с ним удалялись, уплывали куда-то в небытие и полёт по линии жизни, и приставучий Гиря, и охряные пустоши, выжженные светом Кайсы.
- Не становись, как я, - тихо шепнул отец ; его голос долетел как будто издалека. Маленький Мик смотрел через его плечо на пламенеющий от ярких красок флит, а флит смотрел на него.
- Однажды у нас получится , - казалось, шептал он.