– Ах да. У нас есть торт. И на этот раз он действительно домашний.
– О-о-о! Без торта на дне рождения никак! Это ты молодец!
Когда речь идёт о дне рождения, торт вспоминается в первую очередь, особенно, если ты именинник. И Рикка испекла его себе сама. Она всё время одна. Здесь… В школе… Всегда одна…
Я… в этом плане… немного другой. Может, мне просто повезло, но в средней школе рядом со мной был человек, который меня понимал. Она слушала все истории, которые я выдумывал. Настала моя очередь быть таким спасителем, которым Шичимия была для меня. Если бы её у меня не было, я бы тоже был одинок.
Поэтому, глядя на счастливое лицо Рикки, я почувствовал, что должен сказать: «Я буду стараться изо всех сил, чтобы улучшить твои оценки». Я её сторонник. Это навсегда. Я мысленно добавил ещё одно предложение: «Вот так я думаю».
Я услышал, как Рикка возвращается с кухни со своим «домашним» тортом в руках. К тому времени я даже забыл, что Рикка не умеет готовить. Эм… Что же она в него положила, пока я не видел?
– Эм… Это… Как ты это называешь? Тёмная материя?
– А? Торт?
– У него нет потустороннего названия?! Ладно, если вести себя как обычно, то что это за чёрный цвет?!
Это был не шоколадно-чёрный, а битумно-чёрный цвет. Первое, что пришло мне в голову, когда я его увидел, – тёмная материя. Единственным продуктом питания, цвет которого совпадал с этим, были чёрные соевые бобы. Украшения тоже были нелепыми. То, что этой чёрной штукой может быть испечённый человеком торт, сказать можно было с натяжкой. На торте были оттиски золотых листков, только подчёркивающие то, что у Рикки синдром восьмиклассника. Видимо, она хотела подчеркнуть цвет своего Тиранического Глаза Истины. Умело, однако! Но хоть это и умело, не стоит такого делать, чтобы произвести на кого-нибудь впечатление.
– Он чёрный, потому что я использовала кунжутную пасту, чтобы сымитировать традиционный японский стиль приготовления пищи.
– Ну вот зачем ты это сделала?! Вернись в будущее и купи вместо неё белый крем!
– Если он не будет чёрным, вкус будет не таким хорошим.
Она просто хочет чрезвычайно новый вкус. Всё, сдаюсь. Придётся смириться с судьбой.
Хотя он может оказаться не таким уж и плохим. Снаружи он, может, и неказист, но содержимое может меня приятно удивить. Может, если я не буду к нему так плохо относиться, мой флаг смерти не поднимется.
– Правда? Хорошим? Ну, насколько я могу судить, он кажется вкусным. Давай съедим его!
– Перед этим ты должен задуть свечи.
Естественно, она тут же зажгла свечи на торте (если его можно так назвать) спичками.
– Подожди! Зажигать свечи на торте, если их не задует именинник, бессмысленно! Особенно если он сам его испёк.
– Ладно.
Рикка приблизила торт к своему лицу.
Комната была освещена лучами солнца, но мы всё равно видели яркие огоньки свечек на торте. Они были похожи на зимние иллюминации. Красота. Может, сейчас и не сезон, но к наряду Рикки подходит.
Когда Рикка подула на свечи, их огоньки исчезли в порывах ветра.
– Сегодня мне исполнилось сто шестнадцать лет.
– Вот уж нет, Ваше Величество!
– Я создание из Подземного мира, грубиян! Поздравь меня, поздравь меня!
– Что за роль ты играешь?! Стоп… Что значит: «Поздравь меня»? Я и так тебя поздравляю!
– Тогда вручи мне подарок.
Умно вымогает, а? Я почувствовал, что нахожусь в самом сердце бури.
– Нет уж, приятель.
– Зови меня Риккой.
– Да, да, знаю. Но я не приготовил подарок на такой случай…
– Подойдёт всё, что угодно.
– Всё, что угодно, говоришь?.. Ладно, вариант, конечно, избитый, но как насчёт того, что я достану тебе то, что ты попросишь? Но только что-то такое, что я смогу достать за сегодня.
– Установлено ограничение: сегодняшний день.
И наступила тишина. Я задумался. Не то чтобы я никогда раньше не думал о подарке на её день рождения, но плохим подарком в этот особенный день я её точно не обрадую.
Прошло десять минут.
– Скажи уже, о чём ты думаешь!
Я больше не мог терпеть тишину, поэтому пришлось что-то ляпнуть.
– Я сузила выбор до двух вещей. Но ими может быть трудно завладеть.
– И как ты будешь выбирать?
– Мне выбрать то, что получить легче?
– Нет… по крайней мере, если их оба легко добыть.
Какой я сегодня щедрый. При обычных условиях я бы ничего ей не дал, но раз уж сегодня такой день, то можно.
– Тогда…– она достала маркер, который перед этим спрятала, – могу ли я кое-что написать у тебя на лице?!
– О’кей.
Может, мне и пришлось согласиться, но это не значит, что её затея мне нравится… Когда буря чувств во мне улеглась, я закрыл глаза.
– Только пиши понезаметнее.
– Даже если бы я солгала, всё было бы в порядке.
Рикка открыла колпачок маркера и зачем-то написала что-то на тыльной стороне моей левой ладони. Я испуганно открыл глаза.
– Э-э-э, что это?!
– Заключение нового контракта.
На моей руке была написана хирагана «ю».
– Из-за неё люди подумают, что я собираюсь на горячие источники!
– Тут другое значение. Это фрагмент могущественного заклинания.
– И что оно даёт на этот раз?
– Это… стыдно говорить.
А мне-то как стыдно! Похоже, на заклинателе заклинание уже сработало.
– Может, угадаешь?
– Нет, скажи так.
И так всегда. Она начинает говорить – и я улавливаю суть. Сам я никогда не пойму, как что к чему относится.
– Это постоянный магический фрагмент. Вот посмотри, – Рикка показала мне свою левую руку, на которой был написан тот же иероглиф.
– С ними наш контракт будет значительно сильнее. Его будет чрезвычайно тяжело разорвать.
– Другими словами, мне не сбежать?
– Мы как не разлей вода.
– Ого… Этому выражению столько лет. Странно слышать его от такой девушки, как ты.
Кстати, а сколько этой фразе лет?
В любом случае, пока Рикка занимается, мы вместе. Понятно. Я чувствую то же самое. Я доведу этот контракт до конца! Я освобожу тебя от кандалов дополнительных занятий.
– Кстати, а есть другие фрагменты?
– Ну, это стыдно.
Где-то я это уже слышал. Начинается серая повседневность?
– Не хочешь сам догадаться?
– А…
Она правда хочет, чтобы я догадался? Странная какая-то.
– Если честно, у меня будет пересдача по естественным наукам. Я бы хотела, чтобы ты мне помог.
– Что?! – панически вскрикнул я. Пожалуйста, скажи, что тебе не назначили дополнительных занятий и по естественным наукам.
– И какая же у тебя оценка? – робко спросил я. Прошу, скажи, что она не настолько…
– 31. Я весьма разочарована.
– Да уж, ходячее разочарование!
Всё, что ниже сорока, – незачёт. С такой точки зрения это не так уж и разочаровывает… Она хоть учебник-то открывала? Она ведь хочет повысить свои оценки… да? Погодите… Меня внезапно охватил страх.
– Кстати, что тебе по другим предметам? – так же робко спросил я. Естественные науки и математику она завалила, но, может, это не всё?
– По японскому мне 100.
– От одного края к другому!
– По обществоведению 99. Я разочарована.
– Да уж, да уж, это полный ужас…
Пожалуйста, вложи свои способности в математику. Почему она не может учиться по математике и естественным наукам так же хорошо, как по японскому и обществоведению? Так просто хрен угадаешь.
– Японский – это просто кандзи, их я могу заучить. Мне очень нравится всемирная история, поэтому обществоведение для меня не проблема. Знание мифологии – одна из моих сил. Буддизм и история Японии, по моему мнению, тоже классные. И мне очень нравится тысячерукая Каннон.
Когда она объясняла, почему так хорошо успевает в этих дисциплинах, её грудь горделиво вздымалась. Это я образно, конечно. Но не является ли знание мифологии, персонажей и всего такого необходимостью для всех, кто страдает от синдрома восьмиклассника? Ага, понятно. Вот почему она так увлечена этими предметами! Тогда…