– В общем, тебе нравится Таканаши-сан, да?
– Да, думаю, с этой частью вопросов нет, но хоть я и благодарен тебе за разрешение этого вопроса, есть что-то, чего я не могу почувствовать. Как будто в моей голове царит туман.
– Понятно. А ведь всё так хорошо начиналось…
– А? Что ты имеешь в виду?
– У меня для тебя плохие новости. Похоже, у Таканаши-сан есть парень.
Что? Парень? У Рикки? Парень?! Серьёзно? Да ты шутишь. Кто? Как? Когда?!
В мгновение ока я погрузился в хаос. Эта новость меня очень расстроила. Если подумать, я ещё столько всего не знаю о Рикке. Глядя на то, что она живёт одна и ведёт себя несколько высокомерно, я решил, что гости у неё бывают редко. Она не такая, как все.
Но это… это не смешно. Она на самом деле очень красивая, с какой стороны ни посмотри. Чисто по внешнему виду ей можно присудить высший балл. Это даже Ишшики сказал, если я правильно помню.
Я думал, она из тех людей, которых не зовут на свидания. Но опять же, этот вывод построен только по её нынешнему поведению. Возможно, этот парень знал её раньше. Я не знаю, как она вела себя в средней школе, так что нет ничего удивительного в том, что любовь могла зародиться тогда. Значит, вот оно как. У неё был парень ещё до того, как мы встретились. Теперь я понимаю, что ты сделал, Ишшики. Ты хотел, чтобы я сразу всё узнал и чтобы моё сердце разбилось быстро. Я понял тебя, друг. Значит, мне только что впервые разбили сердце? И как мне теперь вести себя с Риккой? Не знаю.
После всей этой бури чувств я нечеловечески грустным голосом спросил:
– Слушай, Ишшики…
– Поверил.
– Ты мне сердце разбить хочешь?!
Я щипал его за щёки, пока они не покраснели. Да конечно, ложь это всё. От этого дурака ничего иного ожидать не приходится!
– О-ой! Знаешь, а я себе сейчас чуть язык не прикусил!
– Да я этот язык тебе сейчас оторву!
– Зато теперь ты понимаешь? Ты её очень сильно любишь, понял? Кстати, у Каннаги-сан есть парень.
– Да ладно?!
– Вот так вот. Я, когда услышал, тоже в шоке был. Кстати, он старшеклассник. Против него нет никаких шансов.
– Правда? Да уж, ты прав, это был шок. Вштырило ещё как.
– «Вштырило»? Я не о шоковой терапии говорю, но ты меня понял.
Я понял. Я точно понял. Для меня существует большая разница между новостями о том, что парень есть у Рикки, и о том, что парень есть у Каннаги-сан. Но я всё ещё удивлён. Никогда не думал, что почувствую эту разницу.
– Как представитель дисциплинарного комитета, я должен подавать пример в отношениях с противоположным полом. Ты сейчас чувствуешь schadenfreude? Если нет, то откуда это облегчение в твоих глазах?
– Я не знаю, что это за чувство такое!
– Ты не знаешь, что такое schadenfreude? Это когда ты пьёшь сладкий нектар из слёз чьих-то печалей.
– Нет, я не чувствую себя счастливым, когда кому-то не везёт, и не ощущал даже привкуса этой штуки раньше!
– Ну, ты должен думать что-то вроде: «Таканаши-сан моя! Вы все сосаете!». Это и есть schadenfreude. Жуткая штука, да? Думаю, её можно счесть похожей на влюблённость… в некотором смысле.
– Я не уверен, что именно ты хочешь сказать, но суть уловил. Я понял, что Рикка мне очень нравится. Спасибо.
Хорошо, что я наконец во всём разобрался. Добив свою речь, Ишшики прикончил и свою газировку. На столе перед нами стояли корзинки с зару-собой. Она была одним из летних пополнений школьного меню.
Я думал, это неясное чувство после нашего разговора исчезнет, и мне станет немного легче, но этого так и не случилось. Меня всё ещё терзали смутные сомнения. Рикка мне определённо нравилась. Да, нравилась. Знаете, когда она впервые показалась мне моей младшей сестрой или когда я помогал ей с проблемами, которые ей подкидывал её синдром восьмиклассника, то думал, что такого не произойдёт, однако, как оказалось, ошибся.
Но ведь и двух недель не прошло. Не хочу показаться невежественным, но может ли это чувство возникнуть вот так внезапно? Учитывая, что я не имел ни малейшего понятия о том, что это вообще такое. Я правда влюбился в неё?
За то время, которое мы провели вместе, она стала мне нравиться, а я ничего и не замечал. Прямо как в каком-нибудь сериале. Я просто влюбился в неё, не имея на то чётких причин.
Ну да ладно, как мне теперь с ней говорить? Если она мне и правда нравится, то разговаривать с ней будет сложновато. Если кто-нибудь из вас когда-нибудь влюблялся, пожалуйста, дайте мне совет.
Поэтому мне и нужно спросить об этом своего учителя.
– А что, то, как ты с ней обычно говоришь, не покатит? Она тебе нравится, ты хочешь быть рядом с ней, обнять её… стоп, я не хочу учить тебя всяким незаконным штучкам.
– Да? Понял. Ну, обнимать её я не буду, скорее, просто буду разговаривать с ней, как раньше, нормально.
Нормально. Нормально. Нормально, да? Не сказал бы, что то, как мы с ней разговаривали раньше, нормально, но вести себя соответственно человеку, с которым она заключила контракт, думаю, можно и нужно.
– Знаешь, со мной ты можешь говорить о чём угодно, друг.
На лице Ишшики-сенсея возникла загадочная улыбка от уха до уха. Да, это был именно тот самодовольный взгляд, о котором я когда-то слышал, но никогда не видел. Понятно. Думаю, если что-то такое ещё всплывёт, то я должен буду обратиться к тебе.
– И ещё одно. Помнишь, я говорил тебе о шагах на пути к любви? Чем это от них отличается? Уж прости за сию плохую весть, ты не очень популярен. Но не переживай, мастер на все тёлки даст тебе один хороший совет, – тут он снова стал серьёзным. – Будь с ней крайне осторожен.
Я рад, что ты это сказал.
– Спасибо, друг. Я это запомню.
И пока мы улыбались, повинуясь велению пламенных уз мужской дружбы, у меня в кармане заиграла моя любимая мелодия.
– Тогаши, тебе звонят. Отвечать будешь?
– А, точно. Подожди.
Звонила, естественно, Рикка.
Я сделал глубокий вдох, совсем не удивившись сошедшим с катушки нервам. Я пять раз повторил себе: «Веди себя нормально», сделал Ишшики извиняющий жест и нажал на кнопку.
– Алло, в чём дело?
– Это я. Мы только что закончили. Наша учительница страшная. Она призвала меня прямо во время такого ценного обеденного перерыва.
– Ну, после того, что случилось, Нана-чан немного забеспокоилась.
А после уроков Рикке предстояло пройти через занятие с Наной-чан ещё раз – времени до пересдачи осталось совсем немного. Учительница подошла ко мне утром и спросила: «Можно я сегодня сама с ней позанимаюсь?». Интересно, почему она спросила это у меня?
– Юта, где ты сейчас находишься? К сожалению, в моём телефоне нет пеленгатора, так что я не могу засечь твоё текущее местоположение. Мне нужно кое о чём с тобой сегодня поговорить.
Хочешь найти меру противодействия Нане-чан, небось? Надо бы похвалить её за то, что пытается наладить с ней контакт…
– Сейчас я в столовой вместе с Ишшики.
– С Ишшики? Первым Всадником?
Хм, а ведь когда они встретились в последний раз, Рикка включила режим «Я стесняюсь». Ну и что делать? Хотя, может, если она к нему привыкнет, то перестанет стесняться? Дам трубку Ишшики, чтобы он с ней поговорил. Они ведь толком и не разговаривали никогда. Так что всё вполне нормально – она просто боится незнакомого человека.
– Да, да. Слушай, ты ведь не против немного с ним поболтать?
– Поняла. С тех пор, как уровень опасности понижен, диалог между нами возможен.
Ишшики этой перемене почему-то очень удивился. Он тихо спросил: «Она ведь не хочет, да?». Похоже, он даже потерялся.
Я передал ему свой телефон. Обычно он громко кричит в трубку: «Ололо!», но в этот раз он её выронил. Я услышал лязг. Эй, у тебя даже корзинка с собой подскочила!
Сделав извиняющий жест, Ишшики поднял телефон со стола.
– Дадададададада, аллоаллоаллоаллоаллоалло, э-это Ишшики.
Какой смешной способ отвечать на звонок. Сколько раз он хотел сказать «алло»? Судя по выражению лица, он сейчас не выдержит и убежит. Интересно, почему он так себя ведёт?