– А-А-А-А-А-А-А!
Выбрось это из головы, парень. Чёрт… Не думай об этом.
– Мда, печально! И почему ты не родился девочкой? Хотя тебя можно переодеть в женскую одежду… Ты как, за?
– Я решительно против! Я родился безудержным пацаном!
– Сомневаюсь, – тут же ответил он. Я что, действительно похож на женщину? Я ведь Дева. Твою мать! Я хочу другой день рождения!
– Ппф, походу, тебя не переубедишь!!!
– Как мило ты сказал: «Ппф»! – Нахал! Хватит! Сейчас урок начнётся!
– Знаешь, ты и вчерашний разговор и этот заканчиваешь, как девчонка. В принципе, это хорошо. Тогаши, ты всё больше и больше походишь на девчонку.
Промолчав, я пошёл на своё место. После того, что произошло в медпункте и сейчас, я жутко устал, а ведь прошёл всего один урок. Чувство такое, что все шесть. Может, сходить в медпункт и отдохнуть? Но там Рикка. Я был в этом уверен – стул передо мной оставался незанят.
Она немного напоминает мне прежнего себя. И не только тем, как она говорит, она и ведёт себя точно так же. Я бы тоже вместо уроков пошёл в медпункт.
Кроме того, я смотрел на неё. Какое-то время. Если тебе интересна какая-то девушка, ты стараешься почаще смотреть на неё. Значит, я должен что-то о ней узнать. Она определённо запала мне в мозг.
Но кто с ней общается? Наверно, она одинока. Скорее всего, из-за синдрома восьмиклассника. Нет ничего странного в том, что она пытается завязать с кем-нибудь разговор, как пыталась сегодня со мной. Её слова испугали меня больше, чем я думал, но запомнились мне надолго. Она же смогла услышать то, что я сказал на крыше.
Я уверен, что её глаз вообще не болел. Всё было расписано слишком точно. Хотя я бы не стал загадывать наперёд.
Но разве мне не хочется провести с Риккой больше времени? Рано или поздно её синдром восьмиклассника пройдёт, и я останусь единственным человеком, который её понимает. Это не значит, что я стану прежним собой. Общение с ней может затормозить моё окончательное выздоровление, но мне как-то пофиг. Да, думаю, мы с ней подружимся.
◆◆◆
Несмотря на весь шум, стоящий в классе, когда я пришёл из медпункта, всё постепенно улеглось, и не успел я что-либо понять, как уроки закончились. Это случилось недавно.
Время сразу после уроков стало меня удручать. Не сказал бы, что впадаю в меланхолию, но это где-то рядом. Просто обычно после уроков я сразу иду домой! И я боролся с этой привычкой, изо всех сил стараясь не свалить из школы куда подальше.
Мне очень нравится мой дом, и то, что я хочу туда пойти, – естественно. Да, именно так. Поэтому я и являюсь членом клуба «после уроков мы идём домой». Если в средней школе я ещё посещал какой-то кружок, то сейчас толкнуть меня на это могло лишь чудо. И когда мои одноклассники расходятся по кружкам, меня накрывает волна эмоций, точнее, я остаюсь под сильным впечатлением.
Я с завистью посмотрел на тех, кто не вступил ни в один кружок и пошёл домой. Только не поймите меня неправильно, это белая, а не чёрная зависть.
Итак, проводив взглядом одноклассников, я остался сидеть один. Да, наступило время занятий после уроков. Что же, я на это согласился. Нужно потерпеть. Я ждал этого момента, угрюмо, но ждал.
Сначала я пошёл вместе со всеми, но потом сказал, что вспомнил об одном деле, и вернулся. Потом пошатался по школе, ожидая, пока класс не опустеет. Кстати говоря, я думал, что Рикка придёт сюда сразу после конца уроков, и ждал знака её возвращения. Всё-таки, в кабинете не должно быть никого, кроме меня. Я ждал её со звонка, провозглашающего конец уроков…
Когда я вернулся, ничего не изменилось. Прошло пятнадцать минут, но я по-прежнему был один. Я уже начал думать, что она полный тормоз, но дверь неожиданно открылась.
Я повернул голову и увидел, как Рикка, полная жизненных сил, идёт ко мне.
– Прости, я заставила тебя ждать.
У тебя совесть есть? Мало того, что уроки прогуляла, так ещё и…
– Ты что, весь день там сидела?
Рикка села за парту, стоявшую рядом с моей в соседнем ряду, и повернулась ко мне лицом.
– Да. После заключения контракта мой Тиранический Глаз Истины был истощён. Я воспользовалась им для заключения контракта впервые, поэтому не могла его контролировать. Таким образом, отдых был необходим.
А мне кажется, что ты всё это время пыталась смириться со своей оценкой за экзамен. Но добивать её, напомнив о ней, я не стал.
– То есть ты все уроки сидела в медпункте…
– Я спряталась на кровати и не уходила. Врач меня пугал, но у него было красивое лицо и успокаивающий голос. У него была аура монстра. Я смогла скрыться от него, пока он убирался.
Я никогда его не видел, так что не уверен насчёт его красоты, но Рикке он, конечно, должен казаться монстром… Значит, все красивые мужчины – это переодевшиеся монстры, да? Или что-то типа этого.
– Ты тоже должен опасаться Никадо-сенсея. Даже само имя Никадо вызывает у меня подозрения. Пока я скрывалась, в медпункт зашло несколько девушек. Может, он пил их кровь?
– Хм… мммммм…
Порой воображение может подкидывать страшные вещи. Значит, теперь он у тебя вампир.
– Ладно, давай оставим эту тему. Перейдём к тому, зачем мы здесь собрались. Начнём заниматься.
– Это будет тактическая ошибка.
– Что?
– На данный момент я не способна обучаться.
– И с чего ты говоришь такую безрадостную весть? У тебя изжога?
– Ясно. Это будет двойной ошибкой.
И Рикка, не моргнув глазом, хлопнула в ладоши, будто завершая классическую шутку. Тебя слишком просто раскусить.
Я начал думать о том, как буду учить эту двоечницу (хотя «двоечница» – это я многовато беру). Сначала нужно выяснить, что она знает, а потом продвигаться дальше.
– Ладно, начнём с вопросов попроще, хорошо?
– Вопросов… Это экзамен?
На лице Рикки появилось мучительное выражение. Должно быть, она очень не любит математику. Да уж, ноль это только подтверждает…
– Не бойся, это лёгкий уровень. Итак, начнём. Ты бросаешь три игральных кости. Какова вероятность того, что на них выпадет восемь? Это ведь просто, да?
– Принимается.
Сказав это, она достала из своего стола пенал в виде чёрной кошки. Почему чёрной кошки, понятия не имею. Из пенала она вынула карандаш демонического вида и начала писать им в тетради. Как скрупулёзно! Но нет сомнений, что именно этот карандаш и недостаток знаний (или неподходящая атмосфера) и помогли ей получить этот ноль…
Когда я заглянул в тетрадь, Рикка начала рисовать в ней игральную кость. Да, думаю, это важно для решения задачи. Когда я заглянул в следующий раз, она что-то записывала. Стой, я не уверен, что тебе нужно писать, как бросить кости. Насколько же слабо развито твоё воображение? Я не уверен, что синдром восьмиклассника мог бы тут чем-нибудь помочь.
Потом она нарисовала руку, за рукой – туловище, лицо… Получился портрет. А она хорошо рисует. Если бы мы сделали тег «девочка, бросающая игральные кости» на каком-нибудь хостинге изображений, эта картинка стала бы довольно популярной.
Так прошло десять минут. Что же…
– Эм, Рикка? Я уверен, времени было достаточно…
– Я не знаю ответ.
– А? То есть ты тут сидела и ничего не делала?
– Нет. Я думала о человеческих чувствах и нарисовала человека так, как я его вижу. В этом нет ничего, превышающего границы воображения. Этот человек «не знает».
И о чём ты только думаешь? Скажи мне, как мы до этого докатились?
– Ладно, суть я уловил, но мне кажется, что ты просто не смогла решить задачу.
– Я ещё не раскрыла свою истинную силу.
– Я понимаю твой энтузиазм, но это только слова.
Раньше, когда я чего-то не знал, то тоже так говорил. Это было проще, чем смириться со своими чувствами. Затем я обычно начинал думать о том, как выйти из положения. Лучше поторопиться, чтобы Рикка сама не начала об этом думать.
Пока я вспоминал своё детство, Рикка внезапно встала со стула. Глядя на меня сверху вниз, она громко сказала: