— Почему вы с Антоном не можете поговорить со своими родителями откровенно и выяснить, что заставляет их сваливать вину за ваше отравление на Веру? — не выдержала я. — Сколько можно издеваться над беременной женщиной? Вы хоть понимаете, какого ребёнка она может родить?
— Жанночка, успокойся! Наши с Антоном попытки говорить с родителями на эту тему не увенчались успехом. У нас уже «крыши» сносит! Родители словно воды в рот набрали! Что-то переживают, а нам не говорят. Мы уже сами боимся их донимать. Такое впечатление, что они могут не выдержать нашего и ещё чьего-то давления. Наши предки — нормальные люди. Происходит что-то ужасное, если они вынуждены так себя вести.
— Надо пообщаться с Дмитрием Зверевым! — решительно сказала я.
— Думаю, что не стоит. У меня есть предчувствие, что всю эту кашу заварил его отец. Ты только хуже себе и Вере сделаешь. А может быть — и нам с Антоном.
Он немного подумал и добавил:
— А также нашим родителям. Они явно боятся хозяина фирмы.
Следующие два дня недели я решила посвятить общению со своими матерями, тем более что они мне уже не раз звонили и просили приехать. Теперь я спокойно оставалась ночевать и у Раисы Андреевны. Вот и сейчас, прихватив с собой пижаму, тапочки, кое-что к чаю, я отправилась после работы к ней. Вечером электричка в сторону Москвы шла полупустая, и я с удовольствием ехала в вагоне сидя, и глядела в окно.
Раиса встретила меня радостно и проводила в комнату. В ней на диване сидел Дмитрий.
— Привет, — сказал он, чуть привстав.
— Здравствуй.
— Тебе надо было позвонить мне и сказать, что собираешься сюда ехать, я бы тебя прихватил с собой. Всё равно еду из Железнодорожного.
— Прости, я не знала. Следующий раз непременно позвоню.
— Похороны Сергея вновь сблизили нас с сыном, — печально произнесла Раиса.
— Дмитрий, спасибо тебе за организацию похорон моего отца, — спохватилась я.
— Да, ладно, что уж там! — как-то стеснительно произнёс он. — Я делал это ради своей матери. Ей нужна была моя помощь.
Мы поужинали, посмотрели телевизор, поговорили на разные темы и собрались лечь спать. Я надеялась, что Дмитрий уедет к себе домой, но он остался.
— Ты утром в Железку едешь? — спросил он перед уходом в другую комнату.
— Да.
— Вместе поедем, я на машине тебя отвезу.
Утром, позавтракав, мы попрощались с матерью и тронулись в дорогу.
— Ну, рассказывай, сестрёнка, чем занимаешься?
— Работаю бухгалтером. Раньше работала на фирме твоего отца, но он меня уволил.
— Да? И в чём же ты провинилась?
— А не в чём, поехала я в новый филиал в другой город налаживать работу и обучать там местного бухгалтера. В квартире, которую сняла для нас фирма, какие-то две девушки отравили двоих наших сотрудников, приняв их совсем за других людей. А мы с другой сотрудницей филиала услышали в туалете ресторана разговор тех девиц-отравительниц и сообщили о них родителям отравленных парней. А те позвонили в полицию. Девчонок задержали. Они, находясь в изрядно подвыпившем состоянии, сами в полиции во всём признались. Потом, каким-то непонятным образом их признания из дела исчезли, девушек в суде оправдали, а вину за отравление сотрудников возложили на Веру — менеджера фирмы, которую потом уволили вместе со мной. А она беременная. Теперь этой беременной женщине мотают нервы.
— И кого же хотели отравить те девицы?
— Об этом ты у своего отца спроси. Он точно знает их фамилии, и зачем заварил кашу с нашим увольнением. С какой целью перекладывается вина за отравление ребят на Веру, ему тоже известно. Об этом знает вся полиция того города, его жители только об этом и судачат. Называют все фамилии, имена мужчин, пытавшихся убить Люду и отобравших у неё квартиру.
— И тебе они известны?
— А тебе как будто бы нет?
— Нет.
— Скажи, а если бы вместо Веры обвинение в отравлении ребят возложили на меня, тебе тоже было бы всё равно. Ведь я тебе, какая никакая, а всё-таки сестра.
— Запомни, радость моя, своя шкура всегда ближе к телу! Советую и тебе жить по такому же принципу. Далась тебе эта Вера!
— Какой же ты всё-таки непорядочный человек! Она беременная, к тому же ни в чём не виновна! И ты об этом прекрасно знаешь! Может, скажешь, почему нашим сотрудникам не позволяют отозвать свои заявления об их отравлении из суда? Ведь тебя же в суде уже оправдали! Чего добивается твой отец?