— Я — ваша должница. Вы же представили меня Уордингам как свою знакомую, — улыбнулась Кейт.
— Какая там должница, — усмехнулся Грег. — В том, что Уординги устроили вам такой душевный прием, исключительно ваша заслуга. В вас есть что-то такое детское и трогательное, из-за чего люди принимают вас, как свою…
— Детское?! — тряхнула головой Кейт. — Ничего подобного!
— Ох, и упрямая же вы, Кейт Майрик… Хотя это мне тоже в вас нравится. Не понимаю только, за что вы меня так невзлюбили…
Грег посмотрел на нее своими яркими голубыми глазами, и Кейт тут же вспомнила клочок неба над лесным озером. И правда, за что она так невзлюбила его? Сейчас он казался ей совершенно другим человеком. Тогда, в поезде, он показался ей не в меру болтливым попутчиком, красавчиком и ветрогоном. А теперь — сильным, твердым, уверенным в себе мужчиной, который вовсе не собирался пожирать ее плотоядным взглядом, напротив, смотрел на нее очень ласково и чуть лукаво. В его голубых глазах плясали чертики, и Кейт уже заметила, что эти чертики пляшут только тогда, когда он смотрит на нее.
Ведь и Грег, наверное, пытается прочесть мой взгляд, подумала Кейт. А что в нем написано? Любопытство, удивление, смущение? Что я чувствую к нему? Неприязнь — едва ли, это уже прошло. Симпатию? Быть может, но вряд ли такую же сильную, как к Кипу… А ведь Грегу не все равно, какие чувства я к нему испытываю. Он смотрит в мои глаза так, словно пытается прочитать в них душу…
— Кейт, да вы как будто уснули, — прервал ее размышления Грег.
Надо же, испортил такой романтичный момент, с досадой подумала Кейт. А ведь она была уже в секунде от того, чтобы подумать, что он в нее влюблен… Ничего подобного. Похоже, ему просто нравится развлекаться с маленькой, по его мнению, девочкой, которая забавляет его своими детскими выходками.
Кейт сглотнула обиду и постаралась принять невозмутимый вид.
— Меня удивляет, с какой скоростью вы, Грег, делаете выводы. Вы, наверное, считаете себя хорошим психологом… Ну, так вы ошиблись. Нет никакой неприязни. Я отношусь к вам ровно так же, как и ко всем остальным своим новым знакомым.
— Как к писателю Кипу Моузу? — хмыкнул Грег. — Вот это вряд ли. Он ходит у вас в любимчиках, это я сразу заметил. Я даже удивился, откуда у вас такое родство душ. А потом понял: вы же с ним почти что коллеги…
— Вам явно не нравится, что он писатель. Вы произносите это слово так, как произносили бы, наверное, слово «убийца», — съязвила Кейт.
— Вы ни разу не слышали, как я произношу это слово, Кейт.
— О да, — разошлась Кейт, — и лучше бы мне не слышать… Это вы хотели сказать, брутальный детектив Грегор Кармайкл?
— Да что бы я ни сказал, вы все равно вывернете мои слова наизнанку, — покачал головой Грег.
Кейт уже видела это обиженное лицо в вагоне поезда. Правда, тогда она не обратила внимания, что в такие моменты перечеркнутая шрамом бровь Грега подрагивает…
— Давайте не будем ссориться, — немного остыв, предложила Кейт. — Я позвоню вам, когда получу новости от Гарри. А вы… Можно попросить вас еще об одном одолжении?
— Сначала оскорбляете, потом просите? Хорошая тактика… — укоризненно покачал головой Грег.
Но Кейт чувствовала, что он больше не сердится. Впрочем, он считает ее маленькой и глупенькой девочкой, а на таких — глупо и обижаться…
9
На этот раз Кейт не удалось улизнуть из дома незамеченной. Эльза ждала ее в гостиной и всей своей позой выражала возмущение по поводу поведения Кейт.
Кейт обреченно вздохнула про себя и приготовилась к обороне.
— Доброе утро, Эльза, — с деланным спокойствием поздоровалась она. — Боюсь, что и сегодня не составлю вам компанию за завтраком.
— Послушайте-ка, Кейт, — сквозь зубы процедила Эльза, — с тем, что вы не уважаете меня, я уже смирилась. Но ваш дядя, мне кажется, такого отношения совершенно не заслужил.
— О чем это вы? — с недоумением поинтересовалась Кейт.
— Уж будто не понимаете?
— Не понимаю, — вздохнула Кейт и присела на краешек дивана.
Судя по раскрасневшемуся лицу Эльзы, — когда та возмущалась или волновалась, оно всегда приобретало какой-то пурпурно-лиловый оттенок, — разговор обещал быть долгим. Поначалу Кейт подумала, что речь пойдет о ее отношении к Эльзе. Однако разговор принял совершенно другой оборот.
— Очень скверно, что вы, такая взрослая особа, не понимаете простых вещей. Значит, плохо вас воспитали.
— Об этом не вам судить, — бросила Кейт, обидевшись за отца и бабушку Линду.
— Нет уж, милая, мне. Я — человек немолодой и, поверьте, имею право отчитать невоспитанную девчонку, даже если она — моя хозяйка. Как вы думаете, почему я служу у мистера Майрика?
— Потому, что он щедро вам платит? — усмехнулась Кейт.
— А вот и не угадали. Платит он мне не так уж и щедро — у других хозяев я и больше получала… Вот, правда, поваром никогда не была — есть такой грех. Все больше слугами управляла и домом занималась… А служу я мистеру Майрику, потому что он — человек прямой. И мою прямоту выносит. Ему со мной легко, хоть он и бранится, а мне — с ним, хотя я ворчу…
— Я только одного не могу понять, — перебила служанку Кейт. — При чем здесь моя невоспитанность?
— А притом, что я вам прямо скажу: некрасиво так поступать.
— Да как — так?! — не выдержала Кейт.
— Приехали в гости к дяде, а завтракаете, обедаете и ужинаете у чужих людей. Уже, наверное, у всего города перебывали. А дядя родной вас и не видит.
Кейт нервно рассмеялась.
— Да дядя даже не замечает моего отсутствия, Эльза. Пока я завтракала, обедала и ужинала с вами, он уделял мне меньше внимания, чем самой плохонькой пробирке из своей лаборатории. Он даже не слушал, о чем я говорю. Все приходилось повторять… Вы что же, думаете, он огорчен моим отсутствием? Ничего подобного. Мне кажется, так дяде Скотту даже проще. По крайней мере, ему не приходится изображать из себя внимательного слушателя…
— Плохо вы знаете своего дядю, Кейт, — покачала головой Эльза. — Он только делает вид, что ничего не замечает. И то, что вы уже который день не садитесь с ним за стол, его, поверьте, обижает. Хотя он никогда в жизни вам этого не скажет.
Кейт окончательно растерялась. Если бы речь шла не о ее дядюшке, она поверила бы словам Эльзы. Но дядя Скотт, страдающий от невнимания племянницы, — это звучало совершенно нелепо. Нет, больше — абсурдно. А уж то, что он все замечает, и того абсурдней. Не далее как вчера дядя пять раз переспросил Кейт о том, где она будет ужинать…
Неужели дядя и вправду хотел, чтобы Кейт ужинала с ним? Но почему нельзя было сказать об этом прямо? Впрочем, он, кажется, не привык поступать, как обычный человек… Наверное, это наследственное…
Кейт покосилась на Эльзу, которая явно дожидалась, когда до Кейт дойдет смысл всего сказанного.
— Ну, хорошо, — уже мягче заговорила служанка, — если вы не хотите есть то, что готовлю я… да, каюсь, я скверно готовлю… можете хотя бы посидеть за столом. Уж поверьте, насильно кормить вас я не собираюсь…
— Спасибо и на том, — мрачно усмехнулась Кейт. — Надеюсь, что вы не ошибаетесь и мое присутствие действительно так необходимо дяде Скотту…
За завтраком дядя действительно казался более оживленным, чем обычно, и даже спросил Кейт, как ей нравится Честершир. Кейт рассказала о статье, о пропавших девушках и внимательно наблюдала за реакцией дядюшки. Ей снова показалось, что он совершенно ее не слышит, и Кейт выразительно посмотрела на Эльзу, которая лишь неопределенно покачала головой.
— Дядя Скотт, а почему у тебя никогда не бывает гостей? — полюбопытствовала Кейт.
— Они ко мне не приходили, — последовал исчерпывающе прямой ответ. — Кроме, разумеется, Джеральда и тебя, Кейт.
— А тебе не приходило в голову, что их надо звать?
Дядя оторвался от тарелки, в которой на сей раз лежала приготовленная Эльзой творожная запеканка — желтый ломоть, покрытый корочкой, по цвету и рельефу напоминавшей изюм, — и по-детски распахнутыми глазами посмотрел на Кейт.
— Что ты хочешь сказать?