Вот не знал я этого.
— А что же вы кушать будете?
— Выпью чай, съем хлеб,- сказала бабушка.- И куда их понесло — в какую-то Африку. Не знаю, вызывать их или не вызывать.
— Зачем же вызывать,-сказал я.- Пока они доедут до Африки, вы уже поправитесь.
— Боря, я уже позавтракала,- сказала Нина.- Можно идти.
Я посмотрел на бабушку, и мне стало почему-то очень ее жалко.
— Вот что, Нина, ты оставайся дома. А я поговорю с вашей учительницей. Первый урок ты пропустишь, а на второй тебя кто-нибудь подменит. Ясно?
— Ясно.
На улице меня ждал Толя Костиков. Он поджидал нас с Ниной.
— Что так долго? Можно опоздать, а мы сегодня с Ниной дежурные. Сам говорил, что дежурные должны приходить в класс первыми.
— Говорил. Бабушка у Нины заболела.
— Заболела? Я тоже недавно болел: наелся мороженого и схватил ангину. Пришлось уколы делать. За каждый укол мне мама давала по конфете. Я потом так притерпелся, что мог сколько угодно уколов вынести. А у нее что, грипп или, может быть, свинка?
— Да нет,- ответил я.- У нее другая болезнь, старческая. Яйца есть нельзя, и так далее.
— Это плохо,- сказал Костиков.- Я люблю яйца вкрутую. Мама ест белок, а я только желток.
— Нужно тебя, Костиков, обсудить на октябрятском сборе,-сказал я.- Неправильно тебя воспитывают: растешь ты, как тепличное растение. За каждый укол по конфете, в яйцах только желтки ешь… Что это такое?
Круглое, толстое лицо Костикова стало пунцово-красным.
— А что, разве нельзя одно любить, а другое — нет?
— Можно, но, понимаешь, у тебя это носит какой-то не такой характер. Вырастешь ты, поедешь, к примеру, в Сибирь; кто тебе там будет одни желтки от яиц давать?
— Я в Сибирь не поеду,- сказал Костиков.- Я буду полярником, поеду в Антарктиду.
— В Антарктиду? Тем более — там мороз семьдесят градусов и полное самообслуживание.
Вдруг Костиков рассмеялся.
— Ты чего? — удивился я.- По-моему, смеяться нечего.
— В Антарктиду берут консервы?
— Берут,- ответил я.
— А я буду там есть консервированный яичный порошок. Он из одних желтков.
Ох и хитрый был этот Костиков! Но мне теперь было не до него; теперь я думал о том, как помочь Нининой бабушке. Решил назначить к ней дежурных из малышей и выбрал первых пятерых ребят. А Нину после уроков повел к себе домой, чтобы покормить обедом.
Потихоньку открыл дверь.
— Ой, какая у вас большая передняя! — сказала Нина.- У нас она намного меньше.
— Тс-с! — сказал я.
Я боялся, что услышит Ольга Андреевна и что-нибудь выйдет не так.
— У вас что, нельзя громко разговаривать? — спросила Нина.
— Можно. Ну, знаешь, а вдруг соседка спит. Ты раздевайся и проходи в комнату. А я пойду разогрею обед.
Самое главное — это было успеть пообедать до прихода мамы. Мне неудобно было подгонять Нину, а ее прямо распирало от желания поговорить.
— Очень вкусный суп. Мама моя, знаешь, тоже готовит вкусные супы, а бабушка любит борщи да щи разные.
— Когда я ем, я глух и нем,- сказал я.
И тут вошла мама.
Она увидела Нину и остановилась как вкопанная. Как будто Нина была не худенькая, бледненькая девочка с тоненькими косичками, а дракон. Мама просто не могла произнести ни слова.
— Здравствуйте,- сказала Нина.
Она очень покраснела, и я тоже покраснел, точно мы сделали что-то недозволенное и нас поймали.
— Здравствуй, девочка,- сказала мама.- Сиди, сиди. Сейчас я вымою руки и пообедаю вместе с вами.
— Мама, мама! — Я был так рад, что готов был впервые в жизни сам расцеловать маму.- Нина сказала, что ты готовишь очень вкусные супы!..
— Ах, так это и есть Нина, у которой папа и мама уехали в Африку?
— Конечно, это она. У нее бабушка заболела, и у них
нет обеда. Вот я ее и привел. А сейчас мы пойдем к ее бабушке. Мы одно дело придумали.
Потом мама убежала на кухню, а к нам в комнату пришла Ольга Андреевна. Она только качала головой, точно чему-то удивлялась.
— А мне Боря рассказывал,- сказала Нина,- что у вас сын в Сибири.
— Боря у нас молодец,- сказала Ольга Андреевна.
Мама пришла из кухни и принесла две кастрюльки.
— Вот, Нина, это твоей бабушке. А то что же она голодная.
— Что вы,- сказала Нина и покраснела.
— Боря, неси, да не разлей.
Вообще я терпеть не мог ходить с кастрюлями и с авоськами, а тут шел и думал: «Хорошая у меня мама» — и совсем не стеснялся, что у меня в руках авоська. У Нининого подъезда нас поджидали малыши. Я велел прийти пятерым, а они пришли всем классом.
— Почему вы все пришли? — спросил я.
— Ну, Боря,- жалобно сказал Гена Симагин.- Всем хочется помочь Нине.