— Мама, мама! — Я был так рад, что готов был впервые в жизни сам расцеловать маму.- Нина сказала, что ты готовишь очень вкусные супы!..
— Ах, так это и есть Нина, у которой папа и мама уехали в Африку?
— Конечно, это она. У нее бабушка заболела, и у них
нет обеда. Вот я ее и привел. А сейчас мы пойдем к ее бабушке. Мы одно дело придумали.
Потом мама убежала на кухню, а к нам в комнату пришла Ольга Андреевна. Она только качала головой, точно чему-то удивлялась.
— А мне Боря рассказывал,- сказала Нина,- что у вас сын в Сибири.
— Боря у нас молодец,- сказала Ольга Андреевна.
Мама пришла из кухни и принесла две кастрюльки.
— Вот, Нина, это твоей бабушке. А то что же она голодная.
— Что вы,- сказала Нина и покраснела.
— Боря, неси, да не разлей.
Вообще я терпеть не мог ходить с кастрюлями и с авоськами, а тут шел и думал: «Хорошая у меня мама» — и совсем не стеснялся, что у меня в руках авоська. У Нининого подъезда нас поджидали малыши. Я велел прийти пятерым, а они пришли всем классом.
— Почему вы все пришли? — спросил я.
— Ну, Боря,- жалобно сказал Гена Симагин.- Всем хочется помочь Нине.
— Ладно,- согласился я.- Придется разбить вас на группы.- Я сосчитал ребят.- Первая группа пойдет за сахаром, вторая — за манной крупой, третья — в поликлинику, чтобы вызвать врача. Четвертая группа в резерве. Сейчас я подымусь с Ниной в квартиру и принесу деньги.
Дверь мы открыли потихоньку, чтобы не потревожить бабушку, и услыхали громкий голос Костикова. Он был дежурным.
— …У меня есть слабости. Я очень люблю сладкое и желтки от яиц. Боря сегодня сказал, что я избалованный. А я пришел домой и рассказал маме. Она мне говорит: про желтки — это Боря прав, а про сладкое — нет. А как вы думаете?
— Я тоже так думаю,- ответила бабушка.- Если сладкое у тебя не отбивает аппетит, значит, ничего страшного.
— Нет, совсем не отбивает,- обрадовался Костиков.- Я могу съесть пирожное, а потом преспокойно пообедать.
Нина засмеялась. Костиков услышал, что мы пришли, и выскочил в коридор.
— Что ты, Костиков, больному человеку не даешь отдохнуть? — спросил я.
— Просто я хотел ее развеселить,- ответил Костиков.
— Ну ладно, Костиков, ты иди,- сказал я.- Теперь Нина побудет с бабушкой. Покормит ее обедом.
Я взял у бабушки деньги и вышел на улицу.
— Сахарная группа,- сказал я,- ко мне. Вот вам деньги, купите килограмм сахарного песку. Кому из вас дать деньги?
— Я обычно забываю сдачу,- сказала Вера Соловьева.
— А я медленно считаю, и поэтому в очереди меня всегда ругают,- сказал Гена Симагин.
— А я когда разговариваю с чужими людьми, начинаю заикаться,- сказал Гога Бунятов.
— Это ерунда,- сказал я.- Не обращай внимания, просто не думай об этом, и все. Назначаю тебя старшим — вот деньги. Просто удивительно, до чего у вас много недостатков.
Потом я отправил ребят за врачом и за крупой.
Самыми первыми вернулись ребята, которые ходили в поликлинику. Они привели с собой врача. Это им удалось сделать так быстро, потому что они не знали существующих порядков по вызову врачей. Они не знали, что нужно записаться, а потом идти домой и ждать, когда врач придет.
Ребята сидели в поликлинике и ждали, когда же им дадут врача. Им объяснили, что они могут идти, а врач придет позже. А они сидели.
Потом к ним подошел старичок и сказал, что он врач, что он отработал свою смену, но с удовольствием пойдет с ребятами.
Тише,- сказал врач.- Вы так галдите, что я не могу прослушать у больной сердце.
Скоро врач вышел от бабушки.
— Кто родственник больной? — спросил врач.
— Я родственник,- сказала Нина.
Врач посмотрел на Нину поверх очков. У него были седые лохматые брови и совсем лысая голова. Она блестела, точно отполированная.
— Ты? Ну, а кто-нибудь постарше здесь есть?
— Боря,- ответила Нина.- Наш вожатый.
Врач так же подозрительно посмотрел на меня.
— Ничего страшного,- сказал он,- маленькое обострение. Но лежать, категорически лежать. На вашу ответственность, товарищ вожатый.
— Понятно,- ответил я.
— Ну и прекрасно. Сейчас я выпишу лекарство. Вы пойдете в аптеку и получите его. Больной нельзя есть ни шпинат, ни томат, ни мясо. Не пить кофе и крепкий чай.
— А что же ей тогда можно? — спросил я.
— Знаете ли, все остальное: творог со сметаной, свежую рыбу, всякие каши. Очень вкусно, например, кашу по-гурьевски. Само собой, категорически запрещается употреблять алкоголь. Я имею в виду водку, вино и даже пиво. Курить — курить тоже нельзя.
После этого врач ушел. А я подумал, что за бабушкой придется ухаживать нам.
Сашка, между прочим, взялся за своих октябрят по-настоящему. Было совершенно ясно, что ему не дают покоя наши дела.
Прихожу в школу, Сашка подходит ко мне и небрежно так протягивает свернутый трубочкой лист бумаги:
— Прочитай.,
Развернул бумажку и прочитал:
— «Второй «Б» вызывает на соревнование по учебе и чистоте второй «А».
Написано это было большими печатными буквами, а внизу стояли подписи Сашки Смолина и вожатых звездочек второго «Б».
Я посмотрел на Сашку и подумал, что он порядочная ехида. Вызывает, когда знает, что у него в классе ребята лучше учатся. Но вслух я сказал:
— Пожалуйста, мы принимаем вызов, и я уверен, что мы победим.
На следующий день мы рассказали все Наташе. Она согласилась, только заметила, что для полной картины необходимо еще, чтобы и сами вожатые включились в это соревнование. А то они так увлекутся, что забудут про свои уроки.
После этого я пошел к своим малышам. Что мне нравилось в них — так это то, что они за все брались горячо. Я им все сказал, и они твердо решили обогнать второй «Б».
— Можешь на меня надеяться,- сказал Толя Костиков.- Получу все четверки.
— И на меня тоже можешь надеяться,- сказал Гена Симагин.
— И на меня, и на меня!..- закричали все.
— Только придется бороться со своими недостатками,- сказал я.- У нас ужас сколько недостатков! Одни любят поспать…- Я посмотрел на Нину.- Другие любят похвастаться… — Я посмотрел на Толю Костикова.- Третьи такие лентяи, что дома ничего не делают.
— А как же я буду бороться со своим недостатком? — спросил Гога Бунятов.- Я вот себе говорю: «Не буду заикаться», а потом волнуюсь и начинаю заикаться.
— Тебе, Гога, надо вырабатывать силу воли,- сказал я.
— И еще тебе надо петь,- сказала Нина.-Мне папа говорил, тебе надо петь.
— У нас соседи,- грустно сказал Гога.- Они будут ругаться.
— А ты приходи к нам. Моя бабушка любит, когда поют. Мы вместе с тобой будем петь.
— Хорошо,- сказал Гога.- Я попробую,
Как-то вечером я возвращался от Нины. Смотрю: идет Леонид Сергеевич — наш тренер по фигурному катанию. Мы с ним подружились с тех пор, как стали заниматься у него в кружке. А тут он посмотрел на меня и прошел мимо. Точно не узнал.
— Леонид Сергеевич! Леонид Сергеевич! — крикнул я.
Он остановился. Скучный такой. Мокрый снег облепил
его шапку и воротник пальто. Он как-то даже ссутулился, совсем не был похож на себя.
— А! Энтузиаст! — сказал он.- Куда путь держишь?
Я держал путь домой, но ответил, что никуда не держу. Гуляю просто.
— И я просто гуляю,- обрадовался он.
«Ну,- подумал я,- кого-нибудь, может быть, ты и проведешь, но не меня. Я-то знаю, что в такую погоду так просто не гуляют».
Постояли. Помолчали.
— Леонид Сергеевич,- сказал я,- как вы думаете, выйдет толк из моих ребят? Хорошо было бы, если бы кто-нибудь из них стал знаменитым фигуристом.
Надо было о чем-то спросить его, хотя, в общем, это было некстати.
— Конечно, выйдет.- Леонид Сергеевич помялся.- Знаешь, энтузиаст, у меня идея. Завернем ко мне. Я здесь близко живу. Посидим, побалакаем.