– Я все думал, что ты проспишь. Уже хотел пойти один.
– Да ну тебя! Лучше скажи, где нам его искать?
– У озера, где же еще!
– Мне кажется, у старого пирса. Рядом с “Тремя тополями”
– Возможно.
Идти было недалеко, а молодые ноги совсем не чувствовали усталости. Солнце еще не закатилось в зенит, когда дети уже были на месте.
Три могучих тополя тянулись толстыми стволами, изрезанными впадинами и расщелинами, к небу. А сквозь темную зелень листвы просвечивала сверкающая рябь воды.
– Да не верю я!
– А я говорю, что совсем не ест, ни крошки!
– А зачем же он тогда рыбачит?
– Для удовольствия, известное дело.
– Как хочется тебя иногда ударить, для удовольствия!
– Тсс…
– Что!?
– Вон, смотри.
Опустив босые ноги в зеленоватую воду, сидел человек и держал в руках самодельную удочку из клена, обильно растущего вдоль берега.
– Он…
– Тсс…
Ветров дремал, его голова лежала на груди, а руки еле держали удочку. Казалось, что если клюнет рыба, то она утянет за собой удочку, а, может быть, и самого Ветрова – таким он казался худым и легким.
– Что это он? Спит?
– Ну не помер же!
– Ты не говорил, что он носит очки.
– Сам впервые вижу.
Очки Ветрова опасно качались на ушах, готовые в любой момент слететь с головы. Его соломенная шляпа съехала на затылок и чуть дрожала полями.
Вдруг вода дрогнула – натянулась леса, разрезав тихую гладь, и удочка наклонилась вниз. Но руки Ветрова уже держали удилище и мотали леску на скрипучую катушку.
Блестящий золотом карась показался из воды, Ветров мастерски подхватил его и вытащил крючок. Рыба билась на берегу в густой траве, ударяя хвостом о стебли рогоза.
Ветров закинул удочку. И снова стало спокойно и тихо. В кустах стрекотал единственный кузнечик, и где-то далеко играла музыка. Но вдруг уже не дремавший Ветров заговорил:
– Ну чего вы там стоите?
Дети испугались – они думали их не видно и не слышно.
– Идите да поговорите со мной, а то спать больно хочется.
Нехотя дети покинули свое убежище и подошли к Ветрову, но на почтительное расстояние. Он даже не посмотрел на них. Казалось, что он сейчас снова уснет.
Все молчали, и Вера начинала уже жалеть о своем согласии.
Наконец, Коля решил прервать молчание:
– Ну как? Ловится?
– Не очень.
– Отчего ж?
– Рыба сегодня занята, видно, некогда ей со мной играться.
– Да разве у рыбы дела есть?
– А как же. Просто мы о них не знаем. Быть может, сегодня рыбья свадьба или карасевая ярмарка.
– Вы опять шутите?
– Вовсе нет. Почему же рыбы не имеют права на отдых. Это право очень серьезное.
Ветров действительно не улыбался и был очень серьезен, будто разговор шел не о рыбьих праздниках.
– Но… Это же рыбы.
Коля заулыбался, подмигивая Вере, мол: «Вот я же говорил, что он сумасшедший».
Но Ветров не замечал или не хотел замечать Колиных насмешек и продолжал:
– А ты вот подумай: вдруг рыбы тоже думают, что люди только и делают, что сидят с удочками. Для рыб нет больше у человека функций. Так и рыбы для нас – еда и развлечение. Плавают и мрут бесцельно.
– Это ж что выходит, что рыбы и люди не отличаются, по-вашему?
– Отличаются, но не сильно. Они так же, как и мы хотят жить. Посмотри, как бьется тот несчастный карась в траве, как человек, которого бросили в воду. Все жить хотят. А, может, карась-то сильнее меня жить хочет?
Ветров вздохнул и впервые посмотрел на посетителей.
– Подруга?
Коля замялся от неожиданного вопроса, но Вера сама ответила:
– Да, Коля хотел познакомить меня с вами.
И Вера положила маленькую ручку в худую ладонь Ветрова.
– Будто я знаменитость… – проворчал Ветров.
– Своего рода…
Вера серьезно посмотрела на Ветрова.
– Так вы считаете меня, как и все, странным?
– Странным, но не сумасшедшим, – Вера произнесла это очень серьезно и даже немного нахмурилась.
Ветров ухмыльнулся.
Коля вновь захотел завладеть инициативой в разговоре:
– А почему вы сегодня в очках? Впервые вижу их у вас.
– Неужто вы не понимаете?
Коля помотал головой.
– Посмотрите на небо – там найдете все ответы.
Дети задрали головы, но кроме привычного сероватого неба и стайки облаков ничего не увидели.
Ветров тоже поднял голову, отчего его шея казалась еще более длинной и худой, а кадык остро выпирал.
– Очки я надеваю только в хорошую погоду, как сегодня. Я сижу здесь и смотрю на облака: на синие бока, плоские животы, пышные завитушки. С ними легко и не одиноко.
Коля еле сдержал смех. Вера же напротив сделалась серьезной и шикнула на друга.
– Я тоже в вашем возрасте не верил и не думал, что буду разговаривать и отдыхать с облаками. А вот теперь…