"Забвение с этим, я обещал себе, что стану почитателем религии своего спасителя какой бы бредовой она мне не казалось. Как там учил этот огр, сфокусироваться на последнем внятном воспоминании, погрузиться в него полностью, и мгновение за мгновением восстанавливать свою память. В портовом районе Галетспайра мы провели в общей сложности три месяца…"
* * *
— Грустно, что Война разделила Галифар.
Караван из нескольких десятков различных судов двигался через Ревущую Реку. Заполненные под завязку висельниками, каторжниками и варварами нечеловеческих рас, в них не было ни одного матроса или надзирателя. Окружённые по бортам жезлами, что не выпускали узников из бараков и влекомые по реке буксирами, суда были полностью предоставлены будущим солдатам особого полка. Человек по имени Дрего и подросток-огр Урб заняли марс[49] и наблюдали за проплывающим мимо городом.
— Мой отец учился военному ремеслу Реккенмаркской Академии, что в Каррнате. Моя бабка вообще перебралась в Трейн из Анудаира, а сейчас это две непримиримо враждующие страны. Единая некогда страна развалилась, и теперь мне наверное уже не увидеть красоты Сайра и других стран.
— Галифара, конечно уже нет, но ведь это не мешает тебе наслаждаться сейчас видом на столицу Брэи?
Вид на Роат и вправду открывался величественный. В этом месте Ревущая Река расширялась и огибала с двух сторон крупный остров. Мосты, чья средняя часть была разводной. Вздымающиеся в небо шпили города на обоих берегах и острове. И конечно, замок Сломанный Меч, возвышающийся в центре острова, бывший центром Брэи ещё до того как она стала частью Галифара.
— Я надеялся, что увижу этот город не в рабском ошейнике, плывя на лодке для смертников.
— Всё происходящие жизни всегда лишь временно. Запомни эти слова.
"Поглоти меня Забвение, если он обычный огр. — подумал в тот момент Дрего. — А с другой стороны кем он ещё может быть? Будь от одержимым, маги бы его ещё во время допросов раскрыли… Может маги занимаются изменением разумных существ? Создал же Дом Валадис своих особых ездовых медведей и магических тигров для Брэи? А почему им не попытаться сделать огров чуть умнее??? Ведь даже если про опыты на ограх узнают, то возмущение будет не слишком сильным, в конце концов огры это не люди и эльфы. А почему Урб тогда ничего не знал о Домах? Притворялся? Или он вообще ничего не знал о своих создателях? А может он родился в пустошах и это его родители убежали из лаборатории??? А, всё это не важно, в любом случае он единственный, кого я мог бы назвать другом…"
* * *
Через три дня после того как наш караван проплыл мимо Роата, мы высадились на берег и продолжили свой путь пешком. Наш изматывающий пеший марш продолжался целый месяц. Монотонность всего этого разбавлялась лишь двумя вещами. Во-первых, тогда было совершено более сотни попыток побега. И всегда непостижимым образом рядом оказывался Урб, сам он сбежать не пытался, хотя и попадался постоянно под горячую руку надсмотрщиков. Всех беглецов-неудачников показательно казнили. Во-вторых, поддаться скуке не давали просто безумные тренировки огра. Дрего принадлежал к древнейшему аристократическому роду. Бесчисленное количество его предков было воинами. И сам он тоже с самого детства готовился к этой стезе. Так что ни какие физические нагрузки его напугать не могли. Но то невероятные упражнения на память что давал Урб, вызывали у него непрекращающуюся сутками мигрени. Сколько дубов росло вокруг места нашей ночёвки одиннадцать дней назад? Не помнишь, садись за медитацию, как вернуть себе эти воспоминания ты знаешь. При этом слово `садись' было чистым издевательством, ведь маршировали они чуть ли не бегом. Вспомнил, что дубов было три? Замечательно! А какому животному принадлежал череп, что украшал голову гнолла-колдуна? И так пока Дрего не забывался беспробудным сном.
Но рано или поздно любой путь заканчивается, хотя этот закончился совсем не так как предполагали даже самые прозорливые из офицеров Брэйской армии. Солнце уже преодолело половину дороги на пути из зенита к закату. Офицеры и те из солдат, кто не мог похвастаться выносливостью гноллов и орков уже мечтали о вечерней стоянке. И именно в этот момент общей усталости и расслабленности последовала атака. Вряд ли она была специально рассчитана на сражение с уставшими после долгого перехода солдатами, ведь организовавшие засаду никак не могли вычислить, когда в неё попадётся противник.
Тишину разорвали тревожные звуки горна. Дозоры и охранения состоявшие из кадровых вояк успели заметить приближающуюся угрозу и оповестить остальной полк. Хотя эта угроза и не думала скрываться. Из-за поворота дороги появилась сотня закованных в доспехи всадников. Дрего провоевавший большую часть своей сознательной жизни крайне удивился поведению атакующих. По всем правилам военного искусства им надлежало напасть пока пехотный полк не успел перегруппироваться из походной формации. Так потери среди брэйцев были бы максимальны, но рыцари не слишком торопливо перестраивались в клин и формировали ударный кулак, как будто не могли сделать этого на скаку. Но в данном случае промедление было смерти подобно и поэтому офицеры, строившие солдат для отражения кавалерийского натиска поступали правильно. Вот только основное нападение произошло не с фронта, а из самого неожиданного направления… из-под земли. Благодаря ошейникам и лужённым глоткам сержантов, формирование строя для отражения атаки уже почти было завершено. И в этот самый момент по обе стороны дороги земля разверзлась в сотне мест и из неё начали вылезать мертвые, а всадники прекратили гарцевать вдалеке, и пришпорив коней и понеслись к растерянным бойцам особого полка.
Засада была подготовлена весьма грамотно. Заранее закопать боевых скелетов и зомби по обе стороны от дороги. Обработать всё вокруг специальными алхимическими веществами, уничтожающими запахи. Проделывали это чтобы собаки, которые вполне могли найтись у брэйцев, не заметили закопавшуюся нежить, но эти методы хорошо сработали и на гноллов. Трудно сохранить строй когда у тебя под ногами оказывается тварь, вернувшаяся с того света чтобы убивать живых. Так что конный натиск встретила не сплочённая и ощетинившаяся копьями пехота, а разрозненная толпа. Брэйцев, гноллов и орков можно было понять, ни кому из них ранее не приходилось сражаться с нежитью, поэтому если не паника, то растерянность были неизбежны.
Дрего же уже не раз доводилось сражаться с поднятыми магией покойниками, поэтому он прекрасно знал, как нужно бороться с этим противником. И, наверное, именно неожиданно успешные действия бывшего солдата Трейна привлекли к нему внимание нападавших. Вот он в два выверенных удара лишает очередного зомби не-жизни. Первым движением старого короткого широкого меча, прошедшего по касательной снизу вверх, сносит с мертвеца шлем. Живому человеку этого бы хватило, чтобы как минимум свалиться с ног, а скорее потерять сознания. Но ходячий труп лишь вновь атакует лишённого всех привилегий дворянина. Но Дрего не дал своему противнику даже замахнуться, а его меч обрушился на непокрытую голову зомби, раскалывая его череп. Вот только ни порадоваться ни найти новую жертву, теперь уже брэйский солдат уже не успел. Миг и он лежит на земле, смотря как медленно несётся на его гигантское лошадиное копыто, снабжённое вычурной подковой с шипами.
* * *
Дрего сам не заметил, как медитация-воспоминание превратились в сон. В этот раз его не преследовали образы прошлого, и спал он спокойно и без снов. А когда он проснулся та же склочная полурослица в прямом смысле, выгнала его из палаты.
— Нечего тебе разлёживаться, душегуб проклятый. Что зени на меня вылупил, главный лекарь сказал, что голову твою окаянную тебе заделали, так что а ну ка выметайся отсюда быстро.
Подгоняемые криками вздорной бабы, Дрего выбрался из больницы Дома Джораско и на выходе столкнулся с Урбом.
— Привет, а где это мы? — Спросил бывший аристократ, оглядываясь. — Жутковатое местечко.
С ослепительно бирюзового неба, на котором не было ни единого облачка. Ярко светило солнце и вообще погода обещала чудесный день. Но при всем при этом окружающий их городской пейзаж действительно был весьма мрачен и уныл. Пустые улицы, на которых красовались кучи каких-то предметов, лишь очень внимательный глаз принял бы их за остатки разбитой мебели, осколки посуды и прочие остатки домашней утвари. Дома, прилегающие к больнице Дома Джораско выглядели целыми, но чем дальше, тем больше разрушений украшали их. И ни души вокруг.