К Талгату мы пошли пешком. Сам же полусотник нас заждался. Он даже был какой-то нервный, а когда мы появились из пещеры, заметно успокоился.
- Я уже думал, что вас съели абаасы! - так заявил он вместо приветствия.
Дремучие суеверия, у него в мозгу, похоже, неистребимы. Я успокоил его:
- Абаасы нас съедят всех вместе и сразу, если ты так на это надеешься. Но не надейся. Сколько раз тебе нужно повторить, что абаасы, айыы и всякая прочая нечисть нам не страшна.
- Почему ты айыы нечистью называешь? - обиделся он.
- Патамучта. Внимательнее нужно слушать легенды собственного народа, Талгат. И, если я тебе такое говорю, значит, так оно и есть. Ну ладно, я тут не богословские споры пришёл спорить, а по делу. Слушай меня сюда. У тебя всё в порядке в отряде?
- Всё. Народ уже лениться начал. Пора их к делу пристроить, - все ещё обиженно пробурчал Талгат.
- Тогда ты сейчас идёшь с караваном на Ыныыр Хая и ждёшь меня там. У меня здесь кое-какие дела наметились, я буду чуть позже. Когда придёте, скажешь Улбахаю, чтобы готовил караван в дорогу на Пять Пальцев. Если он там, конечно. Через половину луны тронемся. Пацанов моих возьмёшь с собой.
К нам подошёл Ичил. Он опять взволновался:
- Следят за нами. Никогда этого не бывало, и вот опять![27]
- Кто? За каким хреном? Сколько их? - спросил я его.
- Не знаю. Чувствую только и всё.
- Нам бы прихватить любопытного, а? Поговорить по душам? Или запутать следы? Давай так. Надо сделать так, чтобы они следили за отрядом и не поняли, что мы остались здесь.
- Хорошо. Я сделаю так, чтобы все думали, что мы с отрядом.
- Талгат! - я обратился к полусотнику, - я хочу, чтобы ты следил за всеми своими бойцами. Чтобы ни один не передал преследователям, что нас с тобой не будет. Ты пойдешь не через Ус Хатын, а через мост выше по течению реки. Преследователи увяжутся за тобой. Уходите прямо сейчас. Если вас настигнут люди, пусть даже твои хорошие знакомые, то ты их должен повязать. Вот тогда ты и узнаешь, что такое настоящие абаасы. Оборотни, - чуть не добавил "в погонах", - которые прикидываются твоими друзьями!
Гринго я собрал и сказал пару слов:
- Идёте на Ыныыр Хая без меня. Слушайтесь дядьку Талгата, он плохому не научит.
Ичил выдернул волосы из головы у себя, меня и Сайнары, привязал к хвостам лошадей, что-то там побормотал.
- Теперь кто будет шаманить, увидят, что мы идём с ними. А теперь надо затереть все наши следы здесь.
- Особенно на входе в ущелье, - добавил я.
Когда караван вышёл из ущелья, шаман развел небольшой костерок и начал бросать в него всякую дрянь. По земле пополз дым, а Ичил начал разгонять его веником из веток, приговаривая свои заклинания.
- Ну всё. Теперь никто не узнает, что мы заходили в это ущелье, - объявил он.
Мы снова пошли в бункер, разбираться со своими ништяками. Первым делом выяснить, как же нам замуровать вход в пещеру. Ибо то, что мы сделали с дверями, могут сделать и другие, но нам ещё надо сохранить возможность туда заходить. То есть, простое обрушение скалы меня не устраивает. Но прежде нужно ещё раз помотать нервы Ичилу.
Мы поднялись в кают-компанию, я всех рассадил вокруг стола и обратился к Ичилу:
- Мне кажется, что за нами следят люди покойного Эрчима. - начал я высказывать ему плоды своих размышлений, - Отец-основатель не зря расселил мастеров по городам и назначил им смотрящих. Из-за того, чтобы никто, а в особенности Улахан Тойоны, не получил технологического преимущества, не получил нового оружия, и не смог установить единоличную диктатуру в Степи. А Эрчим мне не понравился сразу. Кое-что он недоговаривал, и вообще, откуда у него техническая документация и всякие приборы? Ключи откуда у него? Не грабанули случайно инженеров его предшественники? Ты, надеюсь, понимаешь, что любой, кто получит технологии айыы, или абаасы, или Отца-основателя станет непобедимым диктатором? А ты? Зачем ты попросил, чтобы я разрешил ему укрепить здоровье? Ладно, его всё равно убили. Но кубло это, видать, не до конца додавили. И теперь можем ждать нападения когда угодно и где угодно. Ты уже на своей шкуре испытал, что бывает, когда хотят правды.
- Я выполнял свой долг ученика. Больше я никому ничем не обязан, - насупился шаман.
- Хорошо. Сейчас отдохнем немного и займёмся наследием древних, - ответил я, но на душе было неспокойно.
Мы расползлись по комнатам, полежать минут несколько. Сайнара шепнула мне:
- Если я что-то замечу, я первая убью его.
Какая кровожадная у меня подруга. Зато спина будет прикрыта.
Будем считать, что политические моменты мы прояснили. Пора заняться, собственно, базой, и наконец, пообщаться с компьютером. В свежую голову оно вроде как должно пойти. Я забрался в кабинет начальника, сел в кресло и включил аппарат, немного похожий на компьютер. Но этот агрегат только по внешнему виду компьютер. На экране образовалась какая-то каша, из разноцветных кругов, пятен и мазков. Абстракционисты, безусловно, получили бы новый импульс своему видению мира, полюбовавшись на эту белиберду. На столе обнаружились ещё какие-то наушники совершенно раритетного вида, с проволочными дугами и бакелитовыми ушами. Но они оказались какие-то маломерки, до моих ушей не доставали, для лилипутов, наверное, сделаны. Можно теперь послушать музыку сфер, раз уж ничего не получается c картинками. В голове зашумели волны прибоя и космические голоса. Фу, мерзость. Я попытался сосредоточиться, чтобы выделить хоть какую-то полезную информацию из этих цветовых пятен и шума в голове. Ничего, бесполезно, от напряжения начала болеть голова. Сайнара подошла ко мне и положила мне руку на плечо.
- Ичил камлает. Костер развел.
Всё. Приехали. Костер на пластиковом полу меня волновал больше, чем камлания Ичила. Я снял с головы приспособу, пошёл смотреть, не пора ли нам эвакуироваться и где здесь огнетушители, кошма и багор. Однако обнаружил картину, достойную кисти Репина. А также холста Репина, мольберта Репина и таланта всех передвижников, вместе взятых. Приплыли. Всё, пипец, крайняя стадия, не приведи господь, обострение начнется. Волхвы поклоняются холодильнику "Розенлев". Ичил расположился напротив кухонного комбайна и что-то подвывает себе под нос. Я решил не прерывать этот процесс, мало ли, может их из транса нельзя выводить, шаманов этих, лучше не рисковать. Тем более что пластик оказался негорючим. Хромоникелевый прибор звонко брякнул и вывалил на тарелку кусок вареного мяса, судя по запаху, баранины.
- Эй, Ичил! - я помахал ладонью у него перед глазами, - алё, редакция!
- Я разговаривал с ним. - Ичил очнулся. - Он понимает меня. Он дал мне еду.
После алкогольных заездов доктора Курпатова, кто не помнит - моего соседа, когда он обвинял кофеварку в скотоложестве, откровения Ичила меня не сильно напрягали.
- Этот только еду делает. Я с другими поговорю, может, что полезное найду…
- Э-э-э, угомонись, окаянный! Вон мяса себе наколдовал, садись, рубай.
Я уже понял, что полезное он имел в виду. Не хватало ещё подорваться прямо здесь. А в мозгу у меня возникла мысля, и я её думал.
- Эй, Ичил! Ты где? Иди сюда.
Ичил оторвался от еды и, вытирая руки об полы кафтана, подошёл ко мне.
- Дай мне понюхать тот мох, что ты жжешь, когда камлаешь.
Я понял свою ошибку с компьютером. Я делал совершенно наоборот, против того, что надо было делать. Рассредоточиться, а не сосредоточиться, так же, как надо расфокусировать зрение, для того, чтобы рассмотреть стереокартинку из двух фотографий. За щепотку мха подарил, наконец, Ичилу зажигалку. Последнюю. Запалили, я начал вдыхать мерзкий дым, меня сразу повело от легкого прихода. Уже не обращая внимания на то, что я сам начал уподобляться шаману, сел возле компьютера, напялил "наушники" и тут же погрузился в виртуальную реальность. Это были не наушники из бакелита, это оказался мнемотранслятор из эбонита.