Никто никого не принуждает, кроме тех случаев, про который говорит закон Отца-Основателя. А закон говорит: мастер не может делать ничего, кроме того, что дал нам Отец-основатель. Для этого он сидит на месте, а белый шаман смотрит, чтобы он делал так, как положено. Раньше, если мастер хотел делать другое, он шёл к белому шаману и тот ему говорил можно это делать или нет. Или отправлял куда-то. Надо у Белых шаманов узнавать, куда, только уже давно не отправляют, поэтому мастера стали сами тайком уезжать. Что касается моего клинка, то Хайсэр попробовал бы повторить его, но только вдали от зоркого глаза Белых Шаманов. В сущности, каждый Мастер - в некотором роде и сам Белый Шаман. Хорошая работа требует немного шаманства, и есть ещё старые семейные секреты, которые передаются от отца к сыну, но не попали в прейскуранты дозволенных вещей, и практически невозможны без сакральных действий.
- Хорошо, Хайсэр, я сегодня пойду к Улахан Тойону, попрошу за тебя. Поедешь ко мне в стойбище Ыныыр Хая, там обустроишься, займёшься делом. Я, как освобожусь, приеду туда. Там и уточним все детали контракта. Наши люди сейчас готовят караван, недалеко от Южного выхода из города. Вечером придёшь туда, ещё обсудим все вопросы.
Отдал ему пару золотых, в качестве подъёмных, и он ушёл. Мне пора уже составлять прейскурант, чтобы не забыть, что и как местные шаманы и колдуны могут вытворять. Да и подумать о том, что творится с технологиями в этом мире. Какие-то совершенно очевидные перекосы имеются, их бы рассортировать и проанализировать.
Пока я медитировал на остатки своей водки, примчались пацаны. Поблагодарил их за неоценимую помощь в поимке преступников. Пора, однако, заняться подрастающим поколением. Дети - это ведь наше будущее. И моё тоже. Сообщил им, что школа юных гринго будет на Ыныыр Хая, и все желающие могут туда приехать. Но! Только с разрешения родителей.
- Скажи Магеллан, - спросил один из пацанов, - обеих родителей надо спрашивать?
- Желательно. А что? Папа будет ругаться?
- У меня нет отца.
Простая, на первый взгляд, задача начала обрастать трудностями. Для начала я произвёл перепись моих будущих курсантов и выяснил, что почти всё они - практически безотцовщина и, по сути, полунищие. На жизнь, с грехом пополам, сшибают на базаре - где украдут, где помогут за копейку, а матери вкалывают за бесценок прачками и поломойками. Папаши у большинства, люди случайные и в высоких моральных принципах не замечены. Грубо говоря, мамки нагуляли и принесли в подоле. Ничего нового из этих кратких историй я для себя не извлёк Признаков организованной преступности, с их слов, я не заметил, и это хорошо. Бодаться с ворами в законе в мои планы не входило. Мозги, конечно же, у них уже были запорошены идеями насчёт "отнять и поделить", но это я вскорости из них выбью. Но я, к страшному своему сожалению, никак не могу разорваться на три части. Поэтому я решил совместить полезное с полезным - пацанов взять с собой в дорогу. Одновременно тренировать их, выбивать из головы дурь и немного приобщать к человеческому образу жизни.
Так и начали. Для начала я всем присвоил клички, типа, как и принято у настоящих гринго, ибо ломать язык с оригинальными именами не имел никакого желания. Так всех и назвал: Иван, Сергей, Николай и тому подобное.
Следующим этапом стало урегулирование вопроса с их роднёй. Собрались и пошли по адресам. Проще всего было с сиротами, проживающими у родственников. С другими - сложнее. Лесть, подкуп, шантаж, угрозы, всё пошло в ход. Но решающим моментом стало то, что я пообещал всем родственникам стипендию за пацанов, по три таньга в месяц. Авансы сразу же настроили всех на миролюбивый лад.
Оставил ребятню прощаться с родней и велел наутро собраться у южных ворот города. Навалил же я на себя хлопот полон рот, но это мои долгосрочные инвестиции.
Что-то я как веник, мотаюсь тудым-сюдым, не остановиться, не подумать о прекрасном. Всё впопыхах. Уподобляюсь обезьяне с горстью орехов. Но успел придумать себе бурнус, по типу бедуинского, и решил пошить весёленькую панамку, используя резинку от трусов. Увы, в ход приходится пускать всё из моих бывших вещей.
После обычной в этих местах сиесты я снова отправился к Тыгыну, решать последние перед отъездом вопросы. Во дворе у него стояли готовые к путешествию телеги, вот что значит опыт. Я же ещё не определился ни с маршрутом, ни с персоналом, ни с транспортом. Оставалось надеяться только на доброго дядю. Хотя мы вообще-то не в глухую степь собрались, а по улусам, так что вроде не должны голодать в дороге.
Ичил тоже был здесь. Они с Бэргэном уже успели допросить мятежных купцов и вытрясти из них все маршруты, по которым доставлялось оружие повстанцам. Они также подтвердили, что все товары брали в Ус Хатын и Хотон-Уряхе, но не знали, кто туда их привозит и откуда. Конспирация, короче. Это мне не нравилось, поскольку концы от инициаторов этого мятежа всё так же недоступны. Бэргэн готовил очередную экспедицию в Хотон-Урях, потому что, по словам Талгата, в том клоповнике должен быть сын Тыгына с людьми, заодно отряды нухуров пойдут трясти ячейки по улусам.
У самого Улахан Тойона в гостях целая делегация. Точнее, гостей с претензиями принимает Бэргэн, а сам Тыгын, типа не при делах, тихонько в уголке сидит. Пришли головы цехов красильщиков и ткачей вместе с купцом Кэскилом, приятелем Тыгына. Я прокрался на совещание и начал слушать. Речь шла о том, что новые поставщики шёлка сбрасывают такие объёмы тканей и по заниженным ценам, что скоро ткачи начнут разоряться. Дело шло к бунту и самосуду, а сегодняшние беспорядки на базаре только это подтверждают. Я усмехнулся, хорошую бучу заварил. Представитель красильщиков тоже в претензиях. Производство красок - достаточно трудоёмкий процесс, все краски для тканей, в основном, растительные. А тут какие-то мошенники привезли много дешёвых красок и несколько семей красильщиков на грани разорения. Маляр вообще сгрёб все текущие сплетни по теме. Дескать, пруды, в которых разводили моллюсков, из которых добывают краску, зацвели, а сами ракушки массово гибнут. Отчего - никто понять не может, грешат на колдунов, которые навели порчу, или же на крестьян, рассыпающих на свои поля какое-то зелье. Кэскил добавил свои пять копеек, что "правильные" купцы готовы поддержать рынок тканей, но это чревато разорением. Бэргэн наморщил лоб. Наверное, впервые в истории Степи такие проблемы и шаблонных решений у него в загашнике нет. Тогда встрял я, достал из кармана моток ниток вискозы и сказал:
- Вот нитки, которые я выдернул из того шёлка, который продают на базаре.
Поджёг их и каждому дал понюхать.
- Чувствуете запах? Это так пахнет фальшивый шёлк. Его изготовляют из древесины мошенники при помощи самого чёрного колдовства. Есть у кого-нибудь настоящие шёлковые нити?
Ткач молча оторвал кусок ткани от халата, дескать, ради хорошего дела ничего не жалко. Я поджёг и этот кусок, дал всем понюхать дым.
- Чувствуете разницу? Это настоящий шёлк. Так вот, уважаемый Бэргэн, надо всем патрулям, которые проверяют купцов, сообщить, как отличить один шёлк от другого. Специальные люди на рынках тоже должны следить, что купцы продают. Можно фальшивый шёлк конфисковать, можно на него ставить пошлину вдвое против цены, но по таким ценам его продавать нельзя. Иначе разорятся ткачи, а ты получишь целую толпу нищих, но, главное, в конечном итоге, вы потеряете само искусство шёлкоткачества. С красками надо поступать так же, но с ними сложнее. Сами ткачи готовы покупать дешевые краски, им это выгодно, но тем самым они убивают своих же братьев. Для этого надо запретить эти краски вообще. Как за этим следить - дело твоё и цеховых старшин. Я же буду продолжать искать, откуда эта зараза появилась в степи. Мне кажется, что эти проблемы не закончатся, возможно, скоро придут жаловаться кожевенники или ещё кто-нибудь. И вообще, куда смотрят Белые Шаманы? Своих мастеров гнобят, а мышей не ловят, когда в продаже появляются запрещённые вещи. Я сказал![7]