— Черт возьми! — завопил мужчина. — Что вы наделали?! Я бы еще простил испорченные брюки, но что скажет моя жена?! Что я таскался по любовницам в день ее рождения?! Да вы идиот, кретин, черт вас возьми!
Дюка мало чем можно было удивить и много в чем обвинить. Но ни идиотом, ни кретином, ни даже дураком Дюк Миндселла никогда себя не считал.
— Вы даже не можете описать свою жену, — тихо, но внятно сообщил он посетителю, который пытался оттереть брызги салфетками, которые подала ему Лиззи, чтобы хоть как-то усмирить его гнев. — Так кто из нас двоих идиот?
Незнакомец скомкал бесполезные салфетки, бросил их на пол и поднял на Дюка воспаленное не то от гнева, не то от тщетных усилий лицо.
— Вы что, не понимаете, с кем разговариваете?!
— Нет, — спокойно отозвался Дюк. — И, если честно, мне это совершенно не интересно. Так что же, ваша жена предпочитает Амуаж?
Дюк и правда угадал. Женщина, которую угораздило выйти замуж за этого психопата, действительно пользовалась «Эпик» от Амуажа. Только Дюка это не спасло, потому что тем же вечером миссис Пригглс вежливо, но твердо сообщила ему, что он уволен. Дюк не стал доискиваться причин, они были и так очевидны. Администратору, который поленился выйти в зал и отправил вместо себя тридцативосьмилетнего мальчика на побегушках, не сделали даже выговора.
Но не это больше всего волновало Дюка. Сью, которая надеялась, что после выплаты кредита за дом она сможет отложить хоть какие-то деньги на собственный бизнес, о котором давно уже мечтала, будет крайне огорчена. Дюк и сам понимал, что сильно приуменьшает, используя слово «огорчена». Сью, скорее всего, будет рвать и метать, а потом в который уже раз попрекнет мужа тем, как он получил эту жалкую работенку. И даже ту умудрился потерять.
Мимо Дюка, вяло бредущего в темноте с початой бутылкой виски, спрятанной в полиэтиленовом пакете, пронесся маленький грузовичок и, словно нарочно, окатил его грязью. Дюк отер брызги с лица, но даже не обернулся. Ему уже давно не привыкать к тому, что его поливают грязью. Родители делали это в детстве, теперь их успешные начинания продолжает Сьюлен, которая, кажется, и вовсе разочаровалась в нем, неудачливом, нецелеустремленном, пустом человечишке.
Что-то она скажет сейчас, когда Дюк, усталый, подавленный и нетрезвый, вернется домой и признается в том, что его уволили с работы за «оскорбление клиента» — такова во всяком случае версия начальства…
Дюк остановился, хлебнул еще немного виски и вспомнил, что оставил семью без ужина. Сью готовить не умела и не любила, а Дюк, напротив, не только получал громадное удовлетворение от процесса, но и обожал видеть своих близких сытыми и довольными.
Он вообще не понимал, как можно не любить доставлять кому-то радость. А Сью считала это блажью и говорила, что времена донкихотов давно прошли, а он, Дюк, со своей дурацкой добротой и желанием всем помочь походит на городского сумасшедшего…
Дюку вспомнилось, как они со Сью познакомились. Она была тогда совершенно ангельским созданием и даже — это она, такая неромантичная Сью! — писала стихи. Стихи, конечно, были совсем незрелые, детские, но Дюку очень понравилось, что такая красивая девушка думает не только о том, какое платье надеть на вечеринку к друзьям.
Так вот, они познакомились, когда Сью сломала каблук и подвернула ногу. Дюк торопился в университет, но забыл обо всех своих планах, когда увидел несчастную девушку, сидевшую на асфальте и рыдавшую во весь голос. Он на руках отнес ее домой, приложил к ноге лед и только потом спросил, как ее зовут. Она назвалась Сьюлен, и, пусть это и банально, ее имя прозвучало для Дюка как чудесная музыка. Тогда Сью не смущало, что ее спаситель из породы донкихотов и похож на городского сумасшедшего.
Впрочем, в те времена даже у его родителей еще теплилась надежда, что он чего-нибудь добьется. Дюк учился в университете, у него были большие планы и, казалось бы, будущее, но…
Когда Дюк добрался до дома, Сью еще не вернулась. Этот факт скорее обрадовал его, чем огорчил.
В гостиной Дюк увидел Лин, хорошенькое личико которой было мрачным. Дюк не на шутку забеспокоился. Лин редко можно было застать в гостиной — обычно большую часть времени она занималась уроками, к которым в отличие от Майка относилась очень серьезно, — тем более с таким лицом. Обратив внимание на красивое платье, которое было на дочери, Дюк решил, что она куда-то собиралась, но вечер, по всей видимости, не состоялся. Он старался не совать нос в дела детей, но волей-неволей это приходилось делать. Особенно когда с кем-то из них — в основном с Майком — случались неприятности или кто-то с мрачным лицом, как Лин сейчас, сидел на диване в гостиной.