— Я все-таки решил не ездить, — сказал Стивен, целуя ее. — Было бы неразумно оставить крошку Мэнди одну на вилле в такое смутное время.
— Ты как всегда прав! — поддержала его Рената, глядя на Стивена с нежностью.
Мэнди не могла без сердечной боли смотреть на них, опьяненных радостью встречи. И ей показалось неприятным, что Стивен назвал ее «крошка Мэнди».
— Ты думаешь, мое решение верно?
Рената протянула руки Мэнди.
— Давайте сядем, выпьем чего-нибудь, и я все расскажу вам.
Они уселись на обитый золотистым шелком диван, перед которым стоял столик с напитками. Рената объявила им, что днем у нее состоялся телефонный разговор с шейхом аль Хассаном.
— Бедный старик был страшно взволнован. Он перехватил два письма, которые Рамон ухитрился передать через охрану.
— Охрану? — в ужасе повторила Мэнди. — Значит, с ним обращаются как с пленником?
Рената пожала плечами.
— Думаю, что он находится под тщательным наблюдением.
— А что с письмами? — напомнил Стивен.
— Первое, и к нему был приложен чек, адресовано туристическому агентству и содержало просьбу забронировать два места на самолет, вылетающий в Париж. Другое письмо было к вам, Мэнди. — Рената взяла девушку за руку. — Он просил вас в любую минуту быть готовой к отъезду. Он писал, что выберет удобный момент и, как стемнеет, придет на тропинку за виллой Ла Люсьоль. Он не назвал ни точной даты, ни точного времени, говоря, что будет подавать вам сигналы карманным фонариком. После этого вы должны, не говоря никому ни слова, вместе с ним улететь в Париж.
У Мэнди упало сердце.
— Вот видишь, — торжествующе сказал Стивен. — Так ли я был не прав, решив ни на минуту не оставлять тебя одну?
— Рамон не из тех, кто быстро сдается, — заметила Рената.
Мэнди сразу вспомнила Рамона — гордого, сильного, сурового, уверенно идущего к победе.
— Но это же глупо. Он неправильно меня понял, — вскричала она. — Я не давала ему никакого повода для таких действий. Почему он решил, что я поеду с ним в Париж и вообще…
— Очевидно, у него сложилось такое мнение, — сухо сказала Рената и повернулась к Стивену. — Шейх был просто вне себя от ярости, он интересовался, что я знаю о дружбе Рамона и Мэнди, упрекал меня даже за то, что я представила их друг другу. Я оправдывалась, говоря, что они познакомились раньше, но он даже не слушал меня.
— Как ты думаешь, почему он позвонил тебе, когда и так все ясно? — спросил Стивен.
— Думаю, чтобы выпустить пар, — ответила Рената, — и выяснить, что представляет из себя Мэнди. — Она опять сжала руку девушки. — Я сказала, что Мэнди хорошо воспитанная английская девушка, которая придет в ужас при мысли о том, что натворила.
— Спасибо! — Мэнди отняла свою руку. — Только я вовсе не уверена, что именно я — причина всех бед, просто сумасшедший Рамон все запутал до невозможности, я ведь не люблю его. Может, мне имеет смысл написать ему?
Стивен и Рената переглянулись и какое-то время обсуждали такую возможность, затем Рената сказала:
— Возможно, если его почта проверяется, это письмо никогда не попадет к нему в руки.
— А если даже и попадет, — добавил Стивен, — он может подумать, что тебя заставили его написать. Думаю, что самое лучшее, что ты можешь сделать, — это молчать. В конце концов, тебе недолго осталось жить в Тунисе.
— Разве профессор снял Да Люсьоль не на все лето? — поинтересовалась Рената.
— Нет. Он достал все материалы о Карфагене, и когда покончит с Тимгадом, богатейшим источником информации по интересующему его периоду, вернется в Англию, чтобы обработать собранный обширный материал. Дядя сказал мне об этом на днях, накануне отъезда.
Но Мэнди профессор не говорил ничего подобного! У нее потемнело в глазах, когда она услышала об этом решении. А она-то думала, что это будет продолжаться вечно… А как же Стивен? Неужели это конец? Но даже если они с профессором останутся, Стивену все равно скоро надо будет уезжать.
Настроение у Мэнди стало еще хуже. Рената настояла, чтобы они остались к ужину, который был великолепен. Большую часть вечера Мэнди просидела молча, слушая непринужденную беседу Стивена с Ренатой. Они хорошо чувствовали себя друг с другом, имели столько общих интересов, что между ними царила полная гармония. Подобные отношения могут быть прекрасной основой для брака. Если Рената и старше Стивена, то вряд ли для него это имело значение — ее элегантность и ум будут вечно юными.