Сразу же после танца подали шампанское, и Рената произнесла маленькую речь в честь жениха и невесты.
— Мэнди и Стивен! — воскликнула она, поднимая бокал, — ваше здоровье! Будьте счастливы!
Все желали им семейного счастья. Боль и смущение снова охватили Мэнди. Она не осмеливалась поднять глаза на Стивена. Профессор последовал примеру Ренаты и в своем слове блеснул классическими цитатами. После этого Стивен произнес несколько сдержанных фраз, делая вид, что преодолевает охватившие его чувства, придавая происходящему ощущение подлинности.
Официальная часть завершилась, вновь начались танцы, и Стивен отправился пригласить на вальс хозяйку дома.
Рамон, казалось, полностью успокоился и танцевал с девушкой, которая мило улыбалась ему. Слава богу, вечер продолжался без неприятных инцидентов! Поздравления и пышный вечер не должны были оставить у Рамона сомнений относительно подлинности ее помолвки со Стивеном. Он принял свое поражение спокойно, как положено джентльмену. Мэнди решила, что больше волноваться не о чем, и, подозвав официанта, попросила бокал прохладительного.
Радуясь передышке, она стояла в тени галереи, наблюдая за танцующими Стивеном и Ренатой. Они, казалось, были поглощены друг другом — прелестное лицо Ренаты, обращенное к Стивену, светилось, а он улыбался, глядя на нее сверху вниз. Как могла эта женщина устоять против такого красавца? — удивилась Мэнди. Он был так элегантен сегодня в своем новом костюме и белоснежной рубашке. Возможно, Рената любит его больше, чем Мэнди предполагает.
— Ты потанцуешь со мной, Мэнди? — неожиданно послышался рядом с ней голос Рамона.
И не успела она отказаться, как крепкие руки сомкнулись на ее талии и увлекли на середину зала. Он держал Мэнди нежно, взволнованно, как будто она была из стекла. Мэнди попыталась собраться с мыслями, чтобы хоть что-то сказать ему, но не нашла слов. Они продолжали танцевать молча, проскальзывая среди кружащихся пар. Рената и Стивен затерялись в толпе гостей, и Мэнди не могла отыскать их взглядом. Кружась в танце, Рамон вывел девушку сквозь арку, ведущую в освещенный фонариками внутренний дворик под открытое небо.
— Быстрей, Мэнди! — выдохнул Рамон ей в ухо. — Быстрей, любовь моя, мы не можем терять времени!
Еще до того как она смогла понять, что происходит, они пересекли внутренний дворик и углубились в сад, где он схватил ее в объятия и начал целовать с безумной страстью. Мэнди попыталась вырваться, но это оказалось бесполезно: он сжимал ее будто в железных тисках.
— Нет, Рамон, нет! — протестовала она, пытаясь оттолкнуть юношу и чувствуя всю тщетность своей попытки.
Он только сильнее прижимал ее к себе. В нем словно пробудились дикие инстинкты предков: глаза горели, дыхание прерывалось…
— Дорогая, не бойся! — хрипло прошептал он. — Я знаю, что они пытаются сделать с тобой… с нами обоими. Заставили тебя заключить эту помолвку, но ведь и от меня требуют, чтобы я отказался от тебя. Сегодня у нас еще есть шанс. Поедем со мной, Мэнди! — в призрачном свете звезд она увидела его неистовое юное лицо. — Надо пройти через сад, там нас ждет автомобиль. Я заказал два билета на ночной самолет в Париж… мы должны покинуть Тунис в течение часа. Если нам хоть чуть-чуть повезет, мы исчезнем, прежде чем они хватятся нас. Ах, Мэнди, поедем… поедем! — говоря это, он нетерпеливо тянул ее к воротам.
— Нет, Рамон, нет! — в панике она попыталась вырвать свою руку, но он, казалось, ничего не слыша, продолжал увлекать ее по тропинке.
— Любимая, тише! — убеждал он Мэнди. — Не бойся. Просто положись на меня. Для нас это единственный путь.
Вот и ворота. Мэнди увидела темный силуэт машины, шофера, сидящего за рулем. Она потеряла голову от всего происходящего, действительность казалась невероятной. Но когда Рамон решительно схватил ее и потащил к услужливо открытой дверце машины, девушку охватил ужас. Ее пронзительный крик: «Стивен!» — прорезал темноту сада.
Шофер, стройный арабский юноша, почтительно стоял, открыв для них дверцу, как будто их возбужденная борьба была совершенно обычным делом.
— Ты сошел с ума, Рамон! — отбивалась Мэнди. — Если ты силой затащишь меня в автомобиль, я буду так кричать, что все сбегутся!
Ее била нервная дрожь, она с трудом понимала, что говорит. Вдруг по дорожке послышались быстрые шаги, кто-то почти бежал через темный сад.