— Есть разные способы заставить тебя говорить. Мы можем засунуть тебя в морозильник, а можем привязать к твоей шее камень и выбросить в море в Инчоне. В общем, отправить тебя в мир иной, это совсем не сложно. Говори, сволочь, пока по-хорошему, если не хочешь погибнуть, как пострадавший от несчастного случая.
Но я все равно молчал. Потому что я должен быть сдержать обещание, которое мы дали с товарищами. Следователь, видимо, решил, что не стоит терять времени зря, и дал мне список мест, где планировалась демонстрация, и список участников. Это была информация, которую передал их шпион.
Расследование закончилось. В то время, пока шел суд, военное положение было отменено, и право окончательного решения перешло в суд гражданский. Но это не означало, что наказание будет более легким. Я был приговорен к 5 годам лишения свободы, другие «зачинщики» получили столько же, нас перевезли в тюрьму Содэмун.
Среди обвиненных по делу 3 июня скрылся только Пак Джонг Хун, а все остальные, Ким Джунг Тхэ, Хен Сынг Иль, Ким До Хен, Ли Генг У и я, были заключены в обычные тюремные камеры. Старосты в камерах не воспринимали нас, как преступников. А сами преступники хорошо относились к студентам, которых посадили за борьбу против диктатуры.
В камере, куда меня посадили, были осужденные за изнасилование, убийство, мошенничество, воровство и другие тяжкие преступления. В свободное время они рассказывали о своих «геройствах».
Осужденные студенты превратили тюрьму в еще одно место борьбы и объявили голодовку. Бойцовский дух демократического движения еще более укрепился в тюрьме. На суд приходили политики оппозиционных партий, религиозные деятели, юристы, представители культуры, и горячую поддержку выражали сами студенты. Казалось, что мы стали героями.
Действительно, общественные деятели, которые боролись против диктатуры, сделали из нас героев и не скрывали своих помыслов, воспользовавшись случаем, изменить политическую ситуацию. В тюрьму, чтобы подбодрить нас, приходили даже знаменитые политики, бывший президент Юн Бо Сон и другие. И студенты в тюрьме считали естественной такую поддержку общества.
Но я прекрасно понимал, что мы не сделали ничего, чтобы сравнивать себя с умершими в этой тюрьме патриотами и борцами за независимость. Протест против позорной дипломатии правительства был ничтожным по сравнению с деяниями борцов прошлого. Ибо не все, кто критикует страну, являются патриотами. Это было просто обязанностью молодого поколения, которое любит свою родину. И это не стоило того, чтобы возвеличивать себя до уровня национальных героев.
Осмыслив все это в тюрьме, я понял, что должен делать. Я стал отдавать все свои силы учебе, которую оставил без внимания, когда был президентом студенческой ассоциации факультета или заместителем президента университетской ассоциации. Я читал книги и не только по специальности, много думал. Я задумался о прожитых 20-и годах, когда я не жил, а просто выживал, размышлял о предназначении человека и общества.
В тюрьме у меня появилась «свобода», которой у меня, по сути, никогда не было. И я считал, что мне повезло.
В тюрьме я стал оптимистом. До этого я думал, что жизнь моя невыносима, что это просто жизнь «на дне». Я думал, что отчаяние никогда меня не оставит.
Но когда я попал в тюрьму, я понял, что пессимизм и оптимизм — относительные вещи. Тот, кто находится внизу, и постоянно сравнивает себя с теми, кто выше него, — пессимист. А тот, кто считает свое положение высоким по сравнению со многими другими, — оптимист. Если с позиции свободного человека посмотреть на жизнь в тюрьме, то она покажется безнадежной, но такая жизнь является чистой и искренней для человека, которого ведут на смертную казнь. Когда я каждый день смотрел на заключенных, которые в пяти метрах от меня ходили вдоль заборов и считали оставшиеся им дни, я смог изменить свое отношение к прошлому — с отчаяния на осознание его ценности.
В суде по делам студенческой забастовки 3-го июня 1964 г.
И еще я на себе испытал, какая безграничная возможность выживания заложена в человеке. По началу, несколькими каплями воды, которую давали утром для умывания, я не мог обмыть даже руки. Но не прошло и месяца, как я спокойно ею умывался.
Едой была ячменная каша с несколькими горошинами, которые казались мне просто издевательством. Но несколько дней давали кашу без гороха. И когда я делал зарядку (в день дают 10 минут на разминку), я почувствовал, что у меня просто нет сил. Настолько ценны были для жизни и одна капля воды и одна горошина. Тогда я понял, чтобы человеку выжить, не нужно многого.