Для корпорации «Хёндэ», которая после 1970-х годов приложила все свои усилия к развитию сферы тяжелой промышленности, было недопустимо отказаться от автомобилестроения или от крупного машиностроения. Это была неразрешимая дилемма. На самом деле в автомобилестроение было также вложено немало энергии и на него возлагались большие надежды. Тем более, тогда "Хендэ Моторз" готовилась к выходу на зарубежные рынки. Объединение и закрытие компаний было просто недопустимо.
Визит в судоверфь «Хёндэ» на вертолете
То же самое было и в крупном машиностроении. У «Хёндэ» уже были возможности производить оборудование для АЭС. Отказаться от этой сферы означало просто упустить рынок ядерной и теплоэнергетики. Автомобилестроение и крупное машиностроение были главными сферами для «Хёндэ». Казалось, что политика контроля инвестиций в тяжелую промышленность — это сети, чтобы поймать корпорацию. Но политика нового военного правительства была обнародована, оставалось только сделать выбор.
После собрания с руководителями в «Хёндэ» президент Чонг Джу Енг решил сделать окончательный выбор в пользу автомобилестроения. Потому что это была индустрия будущего с безграничными возможностями. Крупное машиностроение тоже являлось привлекательной сферой, но это было непостоянное производство, и был сделан вывод, что если даже не удастся производить оборудование для энергетики, то будет возможность участия в строительстве АЭС и ТЭС. Смотря на нынешнее положение дел, такое решение Чонга было верным.
После того, как мнения руководителей корпорации по этому вопросу были оценены и собраны, я один отправился в комиссию госбезопасности и чрезвычайных ситуаций. Я встретился с двумя офицерами 17-го и 18-го выпуска Корейской военной академии. Офицеры сказали, что «Хёндэ» нужно просто сделать выбор, чему отдать предпочтение корпорация, — автомобилестроению или крупному машиностроению.
— Перед тем как сделать выбор, я хотел бы спросить, почему мы вообще должны выбрать. Сейчас может показаться, что инвестиции чересчур сосредоточены в тяжелой и химической промышленности, но вскоре придет время, когда это покажется недостаточным. Я беспокоюсь, что экономика напротив может ослабнуть, если исчезнет самый главный ее закон конкуренции из-за объединения всех конкурирующих компаний в одну. И это не потому, что «Хёндэ» не хочет отдавать автомобилестроение или крупное машиностроение. Я думаю, если говорить о будущем нашей экономики, то попытка контроля инвестиций — серьезная ошибка.
— Что касается законов, то по этому поводу было проведено достаточное количество дебатов и обсуждений. И сейчас уже не нужно множить теории. Скажите только, что выбирает «Хёндэ».
В первый день беседа закончилась ничем, все остались при своем мнении. На следующий день опять была встреча, но опять же изменений не было никаких. Однако я сделал один вывод. Суть которого заключался в том, что представители комиссии уже пришли к какой-то договоренности с другими компаниями, которые тоже должны были сделать выбор, и в этом процессе не участвовала только наша компания. Комиссия и другие компании надеялись, что «Хёндэ» сделает выбор в пользу крупного машиностроения. Я пришел к выводу, что они уже приняли решение за «Хёндэ», и в ходе разъяснительных встреч пытались склонить нас к этому.
Когда я пришел в комиссию в третий раз, офицер по переговорам сказал, как есть.
— Думаю, если учесть, что корпорация «Хёндэ» сделала большие инвестиции в тяжелую промышленность, и по характеру компании подходит именно эта сфера, а также строительство как одно из главных направлений, то для будущего ее развития более выгодным будет выбрать крупное машиностроение.
— «Хёндэ» отдает предпочтение автомобилестроению.
Сказал я прямо, не начиная издалека. Офицер был в растерянности. А потом стал настаивать, чтобы было выбрано крупное машиностроение. Я повторил, что «Хёндэ» в принципе не согласно с объединением, но если это неизбежно, то корпорация не откажется от автомобилестроения.
Тогда представители комиссии начали перечислять те положительные моменты, по которым «Хёндэ» должна выбрать крупное машиностроение. Но я был непоколебим. Как и предполагалось, начались угрозы и запугивания. Но я оставался на своем, тогда начались личные придирки.
— Где вы сейчас живете?
— Я живу на Кангнаме.
— В квартире?
— Нет, у меня свой большой дом.
— Да? А я живу в небольшой квартире примерно 43 кв. м на пригорке, куда даже вода толком не доходит. В то время как вы живете так комфортно, мы беспокоимся о будущем нашей страны. Почему вы так негативно относитесь к решению государства и не хотите ему содействовать?