Поэтому я не разочаровался ни в «Хёндэ», ни в президенте Чонге.
— Почему вы ушли в правящую партию после работы в «Хёндэ»?
В последнее время мне часто задают такой вопрос. На него сложно коротко ответить, потому что вопрос этот непростой.
Когда, в январе 1992 года, я решил уйти из «Хёндэ», я планировал поехать учиться на год или два за границу. Со второй половины 70-х, каждый раз, когда я выезжал заграницу, я видел изменения, происходившие в мире. По сути, они сводились к тому, что политика меняла свою форму от правления к менеджменту. То есть, это было уже не управление государством, а государственный менеджмент. Особенно ярко это проявлялось в Сингапуре и Малайзии. Любой политический лидер — это в первую очередь менеджер. То же самое можно было увидеть в странах с развитой системой местного самоуправления, в США и Японии. Осуществляя децентрализацию власти, мир уже 20 лет назад стал применять региональный менеджмент.
На самом деле разница между управлением и менеджментом огромная. При политической форме «управления», человек у власти считает себя хозяином страны. Государственный служащий для него всего лишь функция. В политической системе «управления» государственные служащие в свою очередь правят народом. Но политика в форме менеджмента в корне отличается от этой. В ней стараются работать в первую очередь для автономного региона или государства, чтобы вернуть прибыль клиенту, которым является народ.
Я уже собрался ехать учиться за рубеж, чтобы на месте узнать о новой перспективной политике, когда со мной связался один из представителей правящей партии. Он предложил мне выйти на региональные выборы кандидатом от Демократической Либеральной Партии. На что я ему сказал.
— Я не собираюсь прямо сейчас участвовать в политической деятельности. Если я буду участвовать в выборах, то мне придется столкнуться с партией, которую создал президент Чонг. Получится не очень хорошо, если народ узнает о моем столкновении с Чонгом через СМИ. Взрослые люди так себя не ведут.
После этого разговора все стихло. Но через некоторое время в 6 часов утра ко мне позвонил представитель этой партии, и мы договорились о встрече.
— Господин Ли, вы сказали, что не можете участвовать в региональных выборах из-за Народной партии, тогда примите участие как кандидат от нашей партии в общегосударственных выборах. Вы ведь человек, у которого есть большой опыт. Если вы планируете работать дальше в политике, то вы должны быть именно в нашей партии. Поскольку на общегосударственном уровне у нас нет ни одного профессионального менеджера, вы нам просто необходимы.
Начало февраля 1992 года. Передо мной опять стоял выбор, приостановить общественную деятельность на год-два, или использовать приобретенный мной опыт в компании без всякого перерыва. Что бы я ни делал, мои главные принципы никогда не меняются. Я пришел к мысли, что и в правящей партии я смогу, не противореча себе, осуществить желаемое. Для этого подходила не оппозиционная, а именно правящая партия.
Самыми первыми, кто столкнулся и ощутил глобализацию на себе, были именно бизнесмены. Я решил, что в политике, которая тогда являлась управлением, я смогу сыграть свою роль.
Наши компании выросли и сегодня конкурируют со всеми мировыми корпорациями. А в политике до сих пор продолжается борьба за власть, как «драка лягушек, которые не видят ничего, дальше своего болота». Именно гражданский долг и огромное желание сократить этот разрыв, используя свой опыт и знания, полученные в компании, предопределили мой выбор.
В марте 1992 года я был избран депутатом Национальной Ассамблеи от Демократической Либеральной Партии, на тот момент правящей, и начал двигаться к новой цели.
Мои учителя — это бедность и Мать
Первые воспоминания о родине — это сплошная нищета на рынке в Пхоанге. Бедность для нашей семьи была, словно устрица, прилипшая к ракушке, и так было на протяжении долгого времени, пока мне не исполнилось двадцать лет.
Ноябрь 1945 года после освобождения Кореи. Наконец наша семья из восьми человек собрала свои пожитки в Осаке, чтобы возвращаться на родину. Отец, мать, старшая сестра Кви Сун, старший брат Санг Ын, второй брат Санг Дык, вторая сестра Кви Э, я и младшая сестренка Кви Бун — все поднялись в порту Симоносеки на пассажирское судно, которое отправлялось в Пусан. Мы взяли с собой все, что с таким трудом нажили в Японии, на земле вечных унижений и тоски, — немного денег, поношенную одежду, принадлежности первой необходимости. Это было всего наше жалкое имущество.