– Обо мне? – Водяной, приосанившись, пригладил гребни. – Неужто влюбилась? Ох, деваха! Ну, хочешь, мавкой сделаю?
– Дедушка, ты опять за своё?! – ахнула Майя, а Вика покачала головой:
– Не в этом дело. Вы с ведьмой мне веру в себя вернули. Вот когда будет трудно, об этом и вспоминать буду – что я красивая, умная, сильная и всё смогу.
– И вредничать перестанешь? – улыбнулась Тайка.
– Постараюсь. Ты уж прости меня за «деревенщину».
– Да ладно, проехали!
Прощать было на удивление легко и приятно. Как будто камень с души свалился.
Тайка понимала, что они с Викой вряд ли когда-нибудь сблизятся – очень уж разные. Но все равно было здорово, что прошлые обиды остались позади, а Шурикова подружка оказалась, в общем-то, неплохим человеком. Просто несчастным. А когда ты несчастен, тебе сложно не злиться на весь мир – вот и срываешься на всех, как цепная собака. Только легче от этого не становится…
После крепких объятий и вручения прощальных даров Водяной самолично проводил их на берег. Солнце уже клонилось к закату, небо и вода окрасились розовым, от реки поднималась туманная дымка. В такие вечера и так-то особенно хорошо дышится, а уж после прогулки по омутищам… Тайке казалось, что она пьёт этот воздух – такой освежающий и настоящий.
Она ожидала увидеть козлёнка, но их встретил Шурик: живой, здоровый, расколдованный – и с Пушком на плече. Завидев Тайку, коловерша перепорхнул к ней. Он уже совсем не таился – даже от Вики не шарахнулся. А та, всплеснув руками, заулыбалась:
– Ой, кто это тут такой хорошенький котик?
– Это я! – гордо отозвался Пушок, но для Вики и Шурика это прозвучало как «мр-мр».
– Он не котик, а коловерша, – поспешила пояснить Тайка.
– Вот бы тоже такого завести… – Вика мечтательно улыбалась. Пришлось её разочаровать:
– Коловерши редко соглашаются жить в доме с людьми. Лучше заведи обычного кота.
А Пушок радостно урчал:
– Да-да, хвалите меня, хвалите! Я единственный в своем роде, других таких замечательных нет! У меня всё получилось, Тая. Я добыл болотную пилюлю и расколдовал Шурика. И успел раньше тебя. Между прочим. Мокша сперва ерепенился, а как узнал, в чём дело… Ох и хохотал, гад болотный! Но я, пожалуй, не буду повторять, что он говорил: здесь водяные и дети.
Водяной, конечно, всё услышал и выпустил в коловершу струйку воды, словно кит какой-нибудь, и, пока Пушок возмущенно отряхивался, обратился к Тайке:
– Ну, раз никого расколдовывать не надо, мы с внучкой пойдём, пожалуй. Бывайте, девицы-красавицы! В холодной водице долго не топчитесь, не то простудитесь.
Он подмигнул на прощание, и они с Майей – плюх – нырнули в омут. Только круги на воде и остались.
Потом Тайка пошла провожать Шурика и Вику на остановку. Пушок всю дорогу щекотал ей усами ухо и тараторил:
– Я боялся, что Шурик не станет пилюлю есть, он же козёл! Ну чего ты фыркаешь? Это я не в смысле, что плохой человек. Хотя… хороший бы меня конфетой угостил за спасение. Я, между прочим, так и не обедал. Говорил же, что надо перекусить перед тем, как в спасательную миссию отправляться, но ты меня не послушала. Теперь с тебя тоже конфета, ясно?
Тайка слушала его вполуха и кивала, попутно размышляя: а не лучше ли было бы Шурику и Вике не знать, что чудеса реальны? У нее дома в шкафчике хранилось немного забудь-травы – ещё из бабкиных запасов. Можно было бы зазвать ребят в гости, заварить чайку беспамятного… Но тогда Вика забудет и все остальное. Нет уж, такие приключения не случаются зря, а значит, и стирать их не следует.
Пусть пока неуловимо, но Вика уже изменилась. Вон как улыбается и раковину, подаренную Водяным, сжимает в ладони крепко-крепко. А второй рукой за Шурика держится и сама о новом альбоме расспрашивает, интересуется…
Похоже, теперь у них всё будет хорошо. Может, не сразу. Но рассвет обязательно наступит, потому что ни одна чёрная полоса не может длиться вечно!
Коловершьи свершения
– Пушочек, обедать!
Тайка разложила по тарелкам хрустящую жареную картошечку.
За печкой никто не отозвался. Неужели ещё дрыхнет, негодник? Ну сколько можно спать!
– Пушо-о-к! – позвала она громче.
Опять тишина. Пришлось самой лезть на печку, будить.
Коловерша, как оказалось, не спал, а просто склубочился, завернувшись в одеяло так, что одни глаза наружу торчали.
– Не хочу есть…
Тайка почесала в затылке: к такому повороту жизнь её не готовила.
– Ты, случаем, не заболел?
– Я здоро-о-ов! – протянул Пушок таким голосом, как будто прямо сейчас собрался помирать.