— Дык далековато ему бежать из самой Японии, — ответил Пушок с нервным смешком. — А у нас тут глухомань — ни моря, ни аэропорта. К тому же наш Безликий пока ничего плохого не сделал, только напугал всех до жутиков.
— Ну, может, просто ещё не успел…
Так, слово за слово, они вышли к колодцу. Там, возле сруба, Тайка увидела девчонку, которая показалась ей смутно знакомой: такая тощая, чернявая, с двумя косицами… хм, кого же она ей напоминала? Но со спины разве поймёшь…
— Сматываемся! — резко выдохнул Пушок прямо ей в ухо.
— Но почему?
— П-потому что тут ты стоишь, и там тоже т-ты… — Пушок от волнения начал заикаться. — Б-бежи-и-им!
Но было уже поздно: та, другая Тайка обернулась.
Безликий, улыбаясь, шагнул навстречу. Пушок юркнул в придорожные кусты и заорал оттуда:
— Беги! Или он украдёт твоё лицо!!!
А Тайка словно оцепенела. Сердце ухнуло в пятки, она не могла и пальцем пошевелить. Ох, кажется, безликие монстры были даже страшнее стоматологов…
— Чур меня, чур! — она сложила пальцы одной руки в охранном жесте, а другой схватилась за оберег.
Глаза двойника загорелись хищным блеском, как у кошки. По Тайкиной спине пробежал предательский холодок, но она собралась с силами и гаркнула во весь голос:
— Хочешь забрать моё лицо? Накося выкуси! Чтоб тебе провалиться, окаянный! Пусть у тебя зубы всю жизнь болят!
Существо отшатнулось и попятилось, а затем вдруг — плюх! — на глазах у изумлённых Тайки и Пушка свалилось в колодец спиной назад.
— Так тебе! Похлебай водички! — коловерша затанцевал в кустах.
Тайка подошла и с опаской заглянула внутрь колодца, но там, на глубине, было пусто — только маленький кусочек неба отражался в тёмной воде.
— Куда оно делось? — Тайка в задумчивости потёрла щёку и, прислушавшись к своим ощущениям, вдруг ахнула:
— Смотри, а зуб-то сам прошёл. Я же говорила!
Они думали, что Безликий ещё вернётся, но шли дни — всё было тихо и мирно. Где-то спустя неделю Тайка перестала шарахаться от каждой тени и вскакивать по ночам в холодном поту. Что это было, они так и не узнали, потому что последняя ниточка, ведущая к разгадке, похоже, осталась лежать на дне колодца…
В выходные Тайка взялась за давно откладываемую уборку: отдраила до блеска полы, сняла с подоконников паутину, постирала старые занавески, вытерла пыль и заодно решила вымыть любимое бабушкино зеркало. Оно, конечно, было мутноватым и немного искажало отражение (не так, как в комнате смеха в городском парке аттракционов, но всё же…), но Тайке всё равно нравилось вспоминать, как бабушка смотрелась в него, примеряя новую юбку или кофточку. Эх, как же она соскучилась!
Тайка плеснула водой на зеркальную поверхность, взяла чистую фланелевую тряпочку и занесла руку, когда отражение вдруг ей подмигнуло. Она помотала головой и на всякий случай замерла. Отражение тоже не шевелилось.
— Ф-фу, показалось. Должно быть, это из-за воды…
— Что там? — из-под подушки вылез сонный и взъерошенный Пушок.
— Да так, ерунда, — Тайка снова повернулась к зеркалу… и обомлела — отражение махало ей руками.
— Алло? Это ви есть ведьма? Ви меня чут-чут слышать?
Тряпка выпала из рук. Пушок, охнув, нырнул под одеяло, и Тайка заслонила его собой.
— Вы вообще кто? — она старалась не подавать виду, но коленки у неё тряслись. Ей вспомнилась зачитанная в детстве до дыр «Алиса в Зазеркалье». Тайка до сих пор любила её перечитывать, но вот честное слово — никогда не мечтала стать Алисой…
— Я есть доппельгангер. По-ваш это как? Зеркальн двойник? Я заблудиться. Застрять.
Пушок высунулся из-под одеяла и простонал:
— Тая, на каком языке оно говорит?
— На нашем, просто акцент сильный, — шепнула Тайка и слегка натянуто улыбнулась. — Простите, а вы из Зазеркалья?
— Нихт, я Германия турист, — отражение нахмурилось: похоже, подбирать слова ему было нелегко. — Я упасть вода.
Тайка, не сдержавшись, хрюкнула: нервный смех неудержимо рвался наружу. Знаете такое глупое состояние, когда тебе одновременно и смешно, и страшно?…
— Ви мочь снять проклятие, ведьма? Ви снять, я уходить.
— Не понимаю, о чём речь, — она вытерла бисеринки пота, выступившие на лбу, а доппельгангер, скривившись, указал пальцем на свою щёку:
— Зуб капут. Ай, болеть! — потом развел руками и снова повторил: — Весь напрочь тут застрять.
После долгих расспросов и объяснений жестами Тайке удалось выяснить, что их гость довольно юн («всего два сотня годиков стукнуть»), всегда выглядит так же, как тот, кто на него смотрит, а путешествует, чтобы на мир посмотреть и себя показать. Перемещался по зеркалам, жил в портретах, писал путевые заметки, общался с разными людьми, вдохновлял писателей и поэтов эпохи романтизма («я как муз, только без арф»), — даже умудрился попасть на страницы нескольких романов и в целом был доволен жизнью, пока однажды ему не приспичило отправиться в легендарное Дивнозёрье, о котором он был немало наслышан («Дивьи люди у вас злой, навий людь ещё злей, зима савсем злой, зато фройлян красивый!»). Тут-то ему и повстречалась взбалмошная баба Зоя.