— Да какие двадцать три? — фыркнула Тайка. — Тут уже все тридцать три, не меньше! И никакого дождя. Гринь, у тебя, наверное, приложение глючит. Попробуй его обновить.
— А ты на своём посмотри, и сравним, — леший упрямо мотнул лохматой головой.
Не поверил, значит? Ну ладно!
Тайка достала мобильник, открыла погоду и ахнула: те же двадцать три и дождь. На всякий случай она задрала голову к небу, но не увидела ни единого облачка. Зато раскалённое солнце шпарило вовсю.
— Я ж не дурачок какой-нибудь, — погудел Гриня. — Всё проверил и даже на сайт слазил. Всю неделю пишут, мол, никакой жары и дожди. Более того: я Катерине позвонил, так она говорит, их там заливает. Будто бы все наши ливни им достались. Не по твоей ли это части дельце, а, ведьма?
— Может, и по моей… — Тайка вздохнула.
Она понятия не имела, кто ворует чужие дожди и, главное, зачем? Как назло, в старой бабкиной тетрадке об этом тоже ничего не говорилось…
Танюшку Тайке удалось подстеречь только на следующий день, когда та вышла на улицу, весело размахивая пустым бидоном. Видимо, мать отправила её к бабе Насте за свежим молоком.
— Привет, Тань, — она догнала девочку и зашагала рядом.
Та сурово глянула на Тайку из-под белёсых бровей, деловито поправила панамку и выдала:
— Лёхе ничего передавать не буду! Я вам не почтальонша, чтобы записочки туда-сюда таскать. Разбирайтесь сами!
— Да я вообще-то с тобой поговорить хотела, — Тайка немного смутилась. А ну как увидят их вместе с малой, и впрямь подумают, что она тоже за Лёхой бегает?
Пришлось мысленно осадить себя: ну и пусть думают! Люди вечно болтают всякую ерунду и сплетничают за спиной. Если на каждого оглядываться да переживать, свою жизнь некогда жить будет!
— Со мной? — Танюшка расплылась в щербатой улыбке (двух передних зубов у неё не хватало: молочные выпали, а коренные ещё не выросли). — А о чём?
Её любопытство было понятно: прежде они с Тайкой за всю жизнь едва ли парой слов перекинулись. А так-то в деревне, конечно, все друг друга знали…
Весной Танюшке исполнилось шесть, и в сентябре родители собирались отправить её в школу. Их с Алёнкой уже даже зачислили в один класс. Но белобрысая, стриженная под мальчишку Танюшка в школу идти совсем не хотела, книжек не читала и вообще учёбой интересовалась мало. Ей больше нравилось гонять мяч с ребятами, бегать наперегонки, лазать по деревьям (а порой и в чужой сад через забор) и стрелять из рогатки, сбивая орехи со старой лещины. Дух озорства бурлил у неё в крови с самого раннего детства, и соседи всякий раз, видя девочку, брезгливо поджимали губы: фу, пацанка растёт. Дружила Танюшка тоже в основном с мальчишками, а от сверстниц воротила нос, мол, скучные они, сидят, куколок своих дурацких нянчат. Нет бы на великах погонять или на пруды сбегать искупаться!
— Кстати, это ведь ты вчера всем сказала, что поле горит? — как бы между делом поинтересовалась Тайка.
Девочка вмиг перестала улыбаться и с явной неохотой кивнула:
— Угу.
— А про лесной пожар знаешь что-нибудь? Говорят, тебя вчера и в лесу видали, а потом там загорелось, — Тайка решила не ходить вокруг да около. Зачем? Она всегда считала, что Танюшка — девочка хоть и шебутная, но честная. Если уж напортачила, то признается.
Но не тут-то было! Та вдруг ускорила шаг, буркнув:
— Ничего я не знаю. Некогда мне тут с тобой лясы точить, мамка меня за молоком послала. Задержусь — опять наругает.
Но Тайка тоже была упрямая: так просто от неё было не отделаться. Забежав вперёд, она преградила Танюшке путь:
— А ну-ка стой! Ты понимаешь, чем это может кончиться, а? Особенно в такую жару! Всё сгорит в момент, один пепел останется! Это и для животных, и для птиц опасно. Не говоря уже про людей. Хочешь, чтобы погиб кто-нибудь?
Танюшка, сжав зубы, попыталась её обойти, но Тайка схватила девочку за руку.
— Просто расскажи, как было дело! Обещаю, я не буду ругаться. И мамке твоей не наябедничаю.
— Да отстань ты от меня! Говорю же: ничего не знаю! — Танюшка вырвалась, уронив крышку от бидона, и бросилась наутёк — только босоножки засверкали да пыль столбом поднялась.
Тайка попробовала за ней угнаться, да куда там. Вот же быстроногая коза!
Вздохнув, она подняла с дороги эмалированную крышку. Надо будет потом вымыть и занести соседям, а то нехорошо как-то получилось…
Днём она замоталась с делами и успела об этом забыть, но вечером Танюшка зашла в гости сама. Тихонько поскреблась в дверь — будто птичка клювом постучала (Тайка едва услышала), потом проскользнула в дом и, озираясь по сторонам, выпалила: