Выбрать главу

— А тебе кто-нибудь угрожал в последнее время? — Тайка почесала в затылке. М-да, на просьбу о помощи было совсем не похоже. Оставалось надеяться, что это чья-то несмешная шутка.

— Мне? — хмыкнул Гриня, расправляя широченные плечи. — Не-а, дураков нет.

Пушок с уважением глянул на его мышцы и предположил:

— Слушай, а может, это вызов?

— На бой? — леший почесал в бороде. — Зачем бы? Кулачные состязания у нас и так по осени бывают каждый год.

— Ну вдруг какой-нибудь чужой леший хочет занять твоё место? — не унимался коловерша.

— Что-о-о?! Да я на него сосну уроню! — Гриня сжал могучие кулаки.

— Погодите вы! — шикнула Тайка. — А остальных тогда для чего позвали? Ты же не хочешь сказать, что этот неизвестный со всеми нами хочет подраться, чтобы стать и лешим, и ведьмой, и домовым, и даже коловершей?

— Да, ерунда какая-то получается… — Пушок сник, а Гриня угрожающе хрустнул костяшками пальцев.

— Всё равно надо разобраться, кто такой смелый выискался! Ишь, угрожать нам вздумал! В родненьком-то Дивнозёрье!

— А я в кои-то веки согласен с рыжим обормотом, — из-за печки, отряхивая штаны от сажи, вылез хмурый Никифор. — Не к добру это. Давайте лучше дома останемся. Подумаешь, писульки какие-то! В печку их — и весь разговор!

Тайка хотела предложить проголосовать, но вовремя поняла, что сейчас голоса разделятся два на два, и что тогда делать?

— Ну, значит, мы с Гриней пойдём вместе, — она сплела руки на груди.

— О себе не думаешь, так о нас с Никифором подумай, — со слезами в голосе запричитал Пушок. — Сгинешь во цвете лет, кто нас кормить-поить будет?

— Марьяна справится, — отмахнулась Тайка. — Сам давеча ляпнул, что у неё пироги вкуснее моих.

— Поклёп! Не говорил я такого! — коловерша приложил крыло к груди и попытался изобразить обморок. — Пироги — это святое, Тая. Они как рассветы и закаты — все разные, но нельзя сказать, что один чем-то лучше другого.

— Льстец, — Тайка улыбнулась. По правде говоря, ей было приятно.

— Не льстец, а философ! — Пушок приоткрыл один глаз.

— Одно другому не мешает. Так вот, что касается Марьяны…

— Никак обо мне сплетничаете? — вытьянка заглянула в окно. Ишь, легка на помине. Тайка и забыла, как неслышно та умеет подкрадываться — впрочем, для призраков это вполне обычное дело.

— О твоих пирогах! — коловерша, перестав прикидываться полуобморочным, запрыгал на месте. — Ты же принесла? Принесла?!

— День на дворе, я только-только тесто поставила. И вдруг, представляете, нашла рядом с кастрюлей вот это. — Она взмыла на подоконник и помахала в воздухе до боли знакомой мятой бумажкой. — Ни за что не догадаетесь, что там!

— Непонятные угрозы от неизвестного злоумышленника, выполненные в стиле газетной аппликации с полным отсутствием грамотности, требований и подписи, — с умным видом выдал Пушок. — Я угадал?

— Ой. — У Марьяны округлились глаза. — Хотите сказать, я не одна такая?

Она выложила на стол послание, которое гласило:

«МАРиЯНка!

ПРИноСи пиРАги сего ДНЯ под ДУП на ПОлЯнЕ!

С тИбя 6 пиРАгОф ни мЕНьШе!

КОли непРиНЕсеШ — биДА».

— Вот теперь точно шантаж! — ахнул Пушок. — Пирожковый. Самый подлый из всех возможных! И знаете, что я вам скажу: я этого так не оставлю!

— Значит, ты с нами? — обрадовалась Тайка. Насчёт Марьяны у неё сомнений не было — пойдёт. Сложнее будет отговорить её брать с собой ружьё, чтобы пристрелить негодяя, пишущего анонимки. Ну и убедить всё-таки взять пироги. А то мало ли — вдруг без них и впрямь беда случится?

До вечера ещё оставалось время, чтобы хорошенько подготовиться к вылазке…

* * *

— Шутка!

— А я считаю, злой умысел.

— Да дитя неразумное это пишет. Видал, какие ошибки?

— Ну и что? Я тоже с ошибками пишу по-вашему, по-человечьи.

Даже по дороге к старому дубу друзья продолжали бессмысленный спор, только к ним теперь ещё присоединились домовой Сенька, который пришёл за Марьяной, мавка Майя, искавшая старого приятеля-лешего, и мавка Марфа, отправившаяся на поиски сестры.

Оказалось, что по водам и озёрам сегодня с утра тоже кто-то раскидывал бумажки, но те сразу размокли — газета же, — в общем, прочитать ничего не удалось. Но теперь стало окончательно ясно, что в Дивнозёрье орудует неизвестный преступник.

Тайка чувствовала себя предводительницей маленького войска: травки, амулеты, чесночная соль от упырей, подвеска-Кладенец — всё было при ней. Чем ближе они подходили к заветной поляне, тем темнее становилось и тем чаще билось встревоженное сердце. Может, всё-таки надо было разрешить Марьяне взять ружьё?