Она открыла рот, чтобы возразить, но Кощеевич и слушать не стал, схватил её за запястье, и — оп-па — прямо в комнате завьюжил-закружил ветер. Миг — и они оказались вдвоём посреди бескрайнего заснеженного поля. Только где-то на горизонте виднелись огоньки жилья. Тайка поёжилась — в пижаме и тапочках было, вообще-то, холодно.
— С ума сошёл? — она вырвала руку и принялась согревать ладони дыханием. — Зима на дворе, а я без куртки!
— Ну, насни себе куртку, это же твой сон. Чего ты как маленькая? — Лис, заметив её недоумение, пожал плечами, что-то прошептал себе под нос и щёлкнул пальцами.
Вокруг Тайки взметнулся снежный смерч, а когда ветер успокоился, она обнаружила, что одета в короткую синюю шубку, отделанную песцовым мехом, сапожки в тон и варежки, расшитые серебряными снежинками. Ну чисто снегурочка. На голове тоже что-то появилось: она подняла руки и нащупала тяжёлый кокошник. Тот мало того что больно сжимал виски, так ещё и за ухом натирал. И как они такое носят?
— Это ч-что? — от неожиданности она икнула. — И почему оно такое?
— Понятия не имею, — развёл руками Лис. — Эту картинку я из твоей головы вытащил. О чём сама подумала, то теперь и носи.
— Эй, нечего у меня в мозгах копаться!
— А нечего так громко думать! Идём скорее к карачуновой пещере, — он попытался снова взять Тайку за руку, но та не далась:
— Я с места не сдвинусь, пока ты не расскажешь подробно, что нам предстоит сделать, — она сорвала дурацкий кокошник и сунула Лису в руки. Кощеевич, пожав плечами, отбросил его в сторону, и убор тотчас же рассыпался, будто был сделан из снега и мелких льдинок.
Лис посмотрел на этот новый небольшой сугроб с некоторым сожалением, спрятал нос в свой клетчатый шарф и пробубнил:
— Всё просто. Приходим к пещере, я пою чары, усыпляю Карачуна, а ты прокрадываешься в его логово и берёшь монетку.
— Какую ещё монетку? — Тайка подозрительно прищурилась. Ну не верила она Кощеевичу, хоть ты тресни. — Помнится, раньше речь только о солнечном тепле шла.
— Так оно туда и запрятано. Выбирай самую жаркую, от которой пальцы горят. В чём ещё хранить летний зной, как не в чеканном золоте?
Он так просто это сказал — ну, навроде как «в чём ещё хранить сахар, как не в сахарнице». А Тайка всё-таки не настолько разбиралась в навьем и дивьем колдовстве, чтобы отличить правду от лжи.
— Ну, допустим. А что потом?
— Отдашь монетку мне, я верну тепло, и завтра утром взойдёт молодое солнце года. Видишь, как всё просто.
Говорил Кощеевич, конечно, складно, но Тайку всё ещё терзали сомнения:
— А почему ты тогда не хочешь сам войти в пещеру Карачуна? Зачем тебе нужна я?
Лис закатил глаза к небу.
— Ну что ты такая въедливая, ведьма? Не могу я туда войти, как ты не понимаешь? Он же ждёт брата своего Студенца, чтобы с ним сразиться. А мы близкие родичи, вот Карачун родную кровь да колдовскую силу почует и пробудится. Мои зачарованные песни и так на него почти не действуют. К тому же, ты знаешь, я ведь не люблю драться.
— Ага, наверное, поэтому и воюешь всё время, — не удержалась от шпильки Тайка, и Лис виновато потупился.
— А чё они все сами лезут? — в его голосе сквозила такая неподдельная детская обида, что Тайка тихонько прыснула в кулак. И это грозный предводитель войска злыдней, почти завоевавший однажды Дивье царство! Такое ощущение, будто обитатели волшебного мира никогда не взрослеют. Вот и этот: вымахал длинный, как жердь, а ведёт себя как мальчишка…
— А меня, значит, Карачун не почует?
— Куда ему! — Лис с энтузиазмом принялся загибать пальцы. — Во-первых, в тебе нет Кощеевой крови. Во-вторых, колдовство смертных дядюшка Карачун не считает чем-то стоящим внимания. А в-третьих, ты вообще девчонка.
— И что?! — у Тайки аж щёки полыхнули. Значит, и ведьма она так себе, а теперь ещё и девчонкой быть плохо!
— Эй-эй, полегче! Это же преимущество. Не ждёт он тебя, значит, и не заметит.
— А вдруг заметит?
Лис задрал голову, некоторое время глядел на маленькие и острые, как булавочные головки, зимние звёзды, а потом выдохнул:
— Тогда беги что есть мочи, ведьма. И думай о чём-нибудь согревающем.
— О чём, например?
— Да хоть о горячем какао с маршмэллоу, — Лис мечтательно облизнул тонкие губы.
И почему все жители волшебного края такие сладкоежки? Хоть отправляй им сахар мешками как гуманитарную помощь…