Тайка, улыбнувшись своим мыслям, кивнула:
— Ладно. Идём. Но учти, если ты врёшь…
Договорить ей снова не дали. Лис взмахнул руками, подняв вокруг них снежный вихрь, который скрыл от глаз и поле, и далёкие огоньки деревни, и даже бархатное звёздное небо. Когда же ветер стих и яростная метель улеглась, они уже стояли перед большой снежной крепостью. Примерно такой, как дети во дворах лепят, только больше раз этак в двадцать. Вход был всего один — между двух громадных старых елей. Сквозь обледеневший стрельчатый проём виднелся мерцающий свет — будто бы внутри кто-то разжёг костёр. Но дымом не пахло. Видать, огонь был колдовским.
— Я смогу усыпить его совсем ненадолго, — шепнул Лис Тайке на ухо. — Так что не задерживайся. У тебя будет не более четверти часа.
Он прикрыл глаза и запел. Вкрадчивый, проникающий в самую душу голос заставлял забыть обо всём и слушать, мечтая, чтобы песня никогда не заканчивалась.
Когда звуки заклятия стихли, Тайка, затаив дыхание, огляделась: она и сама не знала, чего ждала, но на первый взгляд всё осталось по-прежнему.
— Иди! — Лис подтолкнул её в спину. — Теперь дело за тобой.
— А Карачун точно заснул? — на всякий случай она тоже понизила голос до шёпота.
— Точно.
Словно в подтверждение слов чародея из снежной крепости раздался раскатистый храп, и у Тайки отлегло от сердца. Бегом она припустила ко входу, взрывая носками сапожек нетронутый снежный наст.
Внутри крепость Карачуна напоминала уже не детскую постройку, а настоящий ледяной дворец. Наверное, в таком могла бы жить Снежная королева из сказки. Тайкиному взгляду предстали сияющие белые своды и высокие стрельчатые проходы, отполированные до зеркального блеска стены и отражающиеся в них факелы с холодным зеленоватым огнём. Ей приходилось идти мелкими шажочками, потому что плиты на полу тоже были сделаны изо льда — к тому же весьма скользкого. Эх, жаль, с собой ни песочка, ни соли нет — даже не присыплешь. И за гладкую стенку не ухватишься, прямо хоть на карачках ползи.
Ещё через пару метров ледяного коридора Тайке так и пришлось сделать. Слишком уж медленно она шла, балансируя на льду и теряя драгоценное время.
На входе в залу её ждало ещё одно препятствие: Карачун собственной персоной. Старик спал прямо на пороге, широко раскинув руки. Полы его красной шубы разлетелись в стороны, а длинная борода протянулась аж до коридора. Тайка встала с колен и очень аккуратно попыталась перешагнуть через деда. Храп вроде бы стал тише, веки Карачуна дрогнули, и она замерла, зажмурившись от страха: а ну как проснётся? Но старик, почмокав губами, пробормотал сквозь сон:
— А, Снегурка, это ты? Ну, заходи, племяш… — зевнул и снова захрапел.
— Уф! — Тайка, сглотнув, вытерла со лба пот (от таких передряг её бросило в жар; ну и ладно: зато не холодно) и, одним прыжком одолев препятствие, оказалась в зале.
Прозрачные — будто хрустальные — колонны поддерживали лёгкий ажурный свод, а чтобы рассмотреть блики, пляшущие на потолке, Тайке пришлось запрокинуть голову и даже немного прогнуться в спине. От этой нерукотворной колдовской красоты захватывало дух. Настоящая ледяная готика!
Но любоваться на зимний дворец времени не было. Тайка огляделась: интересно, где Мороз-Карачун прячет свои сокровища? Ответ нашёлся быстро: прямо посреди залы из пола росли прозрачные ледяные чаши, освещенные неровным светом оплывших свечей, расставленных по краям. Одни были доверху наполнены самоцветами, другие — колдовскими хрустальными шарами, третьи — чем-то, напоминающим расплавленное серебро. Может, из такого как раз и делают навьи зеркала?… А весь пол между чашами был усеян монетами, перстнями и яркими каменными бусинами.
Тайка опустилась на колени, сняла варежки и начала перебирать сокровища, но все монеты были холодными как лёд. Ей постоянно приходилось дышать на руки, чтобы замёрзшие пальцы не перестали слушаться.
Храп за спиной становился всё тише, пока совсем не затих. Карачун заворочался, и у Тайки аж дух захватило — ну всё, облом. Но в этот миг её пальцы наткнулись на что-то обжигающее, словно уголёк. Невольно охнув, она выудила из груды сокровищ крупную золотую монету с чеканным изображением солнца. Та была не только горячей, но и испускала слабое сияние. Сомнений не было — вот то, что нужно!
Тайка сжала монету в кулаке и со всех ног рванула к выходу. Карачун теперь лежал к ней спиной, и было совершенно непонятно, спит он или уже пробудился. Затаив дыхание, она перешагнула через деда, а когда попыталась перенести вторую ногу, Карачун вдруг ловко сцапал её за сапожок: