В его руках вдруг оказался белый бумажный самолётик — Тайка не успела заметить, когда Лис его сложил. А может, не сложил, а просто достал из воздуха — они же во сне, тут всякое возможно. Чародей, улыбаясь, подбросил самолётик в воздух, тот описал круг, на излёте тюкнул Тайку прямо в лоб — и она проснулась…
За окном разгоралось погожее зимнее утро, едва тронутый птичьими следами снег казался розоватым в лучах восходящего солнца, а на свисающих с крыши сосульках играли золотистые блики.
— Бр-р, приснится же ерунда всякая! — Тайка закинула руки за голову и с наслаждением потянулась.
Ну разумеется, всё это было самым обычным сном, а вовсе не колдовским. Она чувствовала себя отдохнувшей, якобы обмороженная нога совсем не болела, и от волдырей на ладонях не осталось и следа. Вот только — странное дело — тапочек с левой ноги куда-то подевался: как его Тайка ни искала, так и не смогла найти. Зато под кроватью обнаружился — она ахнула, не веря своим глазам, — белый самолётик. Да, тот самый — из простой бумаги сложенный, только с улыбающимся солнышком на крыле и прилаженной золотистой петелькой, чтобы его на ёлку можно было повесить. Ну, значит, теперь не отвертишься: придётся наряжать.
— И тебя с наступающим, Лис, — с улыбкой произнесла Тайка.
На удивление, она совсем не злилась, хотя, наверное, стоило бы. Ну и прохвост этот Кощеевич! Никогда своей выгоды не упустит! Но на этот раз вроде бы все в выигрыше оказались…
И пусть самые суровые холода этой зимы были ещё впереди, но теперь, после встречи с самим Карачуном и его ледяными чарами, Тайка знала: в её сердце хватит тёплых и солнечных воспоминаний, чтобы согреваться долгими зимними вечерами и не чувствовать себя одиноко. Ещё и на долю друзей останется. Кстати, вы тоже заходите, если вам вдруг холодно да грустно станет. У нас, в Дивнозёрье, тепла хватит на всех!
Настоящий клад
— Тая, а давай искать клад?! — взволнованный Пушок спикировал со шкафа на стол.
Эх, ну сколько раз его просили не ходить по скатерти грязными лапами? Тайка вздохнула, потягиваясь спросонья:
— Какой ещё клад? Ты в своём уме?
— А что не так? — коловерша завертел головой. — Ну сама посуди, когда ещё искать клад, если не в воскресенье утром? По будням ты в школе, потом у тебя домашка. Пока ты учишься, все клады уже найдут, и нам ничегошеньки не останется.
Дом пропах свежеприготовленным омлетом с беконом — Пушок к разговору явно подготовился. Он считал (и небезосновательно), что Тайку можно задобрить завтраком. Ой, и даже какао сварил, не стал причитать, что у него «лапки».
От угощения Тайка отказываться не стала, села за стол, взяла вилку.
— Фпасибо, очень фкуфно, — её утреннюю ворчливость как рукой сняло. — Но я всё равно не понимаю, почему мы именно сейчас должны всё бросить и искать какой-то непонятный клад. Ещё и зимой, когда земля мёрзлая, кругом снег лежит.
— Сейчас я всё объясню! — Пушок в нетерпении захлопал крыльями. — Во-первых, это очень даже понятный клад. Помнишь, Семёновна говорила, что в стародавние времена в Дивнозёрье сам Кощей прятал сокровища, чтобы врагам не достались?
— Так то когда было… — пожала плечами Тайка. — И вообще, может, это всё сказки.
— Пф! Домовые, леший и мавки ей не сказки, а кладов, значит, не бывает! Ты себя послушай, Тай! А ещё ведьма, называется…
— Ладно, допустим, — от такого напора Тайка немного смутилась.
Может, она зря отмахивается? Вдруг Пушок и правда узнал что-то ценное?
Так и оказалось. Коловерша, подцепив когтем конфету из вазочки, выдержал театральную паузу и выпалил:
— А во-вторых, у меня есть карта!
— С этого и надо было начинать. Откуда ты её взял?
— Микрогорыныч притащил. Говорит, у них в змеиной пещере завалялась, — Пушок раздулся от гордости, глядя, как округляются Тайкины глаза. — Во-от, а ты не верила! Ну давай, скажи мне, что я молодец!
— Конечно, молодец. Ну давай, показывай свою карту!
Радость оказалась преждевременной. Нет, карта действительно была, и, судя по виду, довольно древняя. Вот только тот, кто её рисовал, увы, не обладал художественными талантами.
— Вот эти кривули — это наш ельник, да? А голубой червяк — это что?
— Не червяк, а русло Жуть-реки!
— А-а-а… значит, клякса — это змеиный камень?