— Оливье, — со вздохом поправила Тайка.
— И мандарины, — мечтательно протянула Веселина. — Я никогда их не пробовала. А Фантик говорит: кто мандаринов не ел, тот жизни не знает.
Что ж, хотя бы эту мечту они могли исполнить. Тайка достала из холодильника вазочку с фруктами:
— Угощайся.
— Ух, какой яркий! — водяница вцепилась в мандарин обеими руками и попыталась надкусить кожуру.
— Стой! — завопил Пушок, наконец-то выплюнув варежку. — Их сперва почистить надо! Тай, и мне тоже почисть.
Тут Тайка даже протестовать не стала — она всегда помогала коловерше с цитрусовыми. Совиными-то лапками попробуй справься!
Пока Веселина с Пушком наперегонки хватали оранжевые дольки, она всё пыталась подобрать нужные слова, а те никак не находились. Пришлось, сжав кулаки, сказать прямо:
— Мне жаль, но Новый год уже прошёл. Но если хочешь, я могу сделать оливье… Мандарин выпал из рук водяницы. Губы задрожали, глаза наполнились слезами.
— К-как прошёл?! Я же всё сделала правильно! Сугробы ждала, чтобы по колено. И должен быть первый день месяца, да? А сегодня как раз ночь на новолуние…
— По человеческому календарю новолуние не всегда первого числа, — вздохнула Тайка. — Ты дней на десять опоздала.
Веселина рыдала беззвучно и горько — так плачут только по мечте, которая не сбылась. Она спрятала лицо в ладонях и вся сжалась в комочек. Никифор, вздыхая, гладил её по плечу. А Тайке сказал:
— Ты бы уж как-нибудь полехше…
— А как?
— Сам не знаю.
Все повесили носы, и только Пушок, слопав последнюю дольку мандарина, вдруг выпалил:
— Эй, у меня идея! Есть же Старый Новый год, и он вот-вот будет. Устроим праздник, а? И Фантика позовём.
— А что такое Старый Новый год? — всхлипнула водяница.
— Почти то же, что и Новый Новый год, только лучше! Потому что традиция. Ис-то-ри-чес-ка-я! — очень уверенно ответил коловерша и, подлетев к ёлке, воткнул штепсель в розетку. В ветвях тут же затанцевали разноцветные огоньки. — Так, Тая — с тебя салатики и торт. Фантика попросим принести компот. Никифор, с тебя балалайка — что за Новый год без музыки? А мы с Веселиной украсим дом. У нас же осталась ещё мишура? А завтра все идём за подарками!
Водяница, взвизгнув, вскочила и запрыгала на диване.
— Ура! У меня всё-таки будет Новый год!
— Пойдём-ка Фантика порадуем, что ли, — домовой взял её под локоток. — То-то он обалдеет! Ты только шубейку накинь, чтобы не продуло. И шапку. И валенки. Мои те впору будут.
— Спасибо, дядь Никифор… А снег можно есть?
— Нельзя.
— А если совсем немножко?
— Всё равно нельзя. Нет, он не сладкий. И не солёный. Ай, да погоди ты, коза-егоза!
Когда они ушли, Тайка с улыбкой подмигнула Пушку:
— Признайся честно, ты просто хочешь ещё раз салатиков поесть и подарки получить?
— Хочу, конечно, — не стал спорить коловерша. — Но главное, Тая, не салатики, а исполнение заветных желаний наших друзей! Ради такого дела можно хоть ещё трижды Новый год устроить. Скажешь, я не прав?
На ёлке весело мигали огоньки, за окном кружился белый снежок, кто-то по соседству вышел взрывать петарды, и небо окрасилось красными и зелёными искрами. А Тайка вдруг почувствовала, как новогоднее настроение возвращается и сердце замирает в предвкушении настоящего чуда.
— Ты здорово всё придумал, хороший мой, — она притянула к себе коловершу. — Если у друга есть заветная мечта, которой ты можешь помочь исполниться, — непременно нужно брать дело в свои руки. И наградой тебе станет его сияющий счастьем взгляд. А потом, может статься, кто-нибудь исполнит и твою мечту…
— Наполеон, — муркнул Пушок, ткнувшись носом ей в ладонь.
— Чего-о? — Тайка захлопала глазами. — При чём тут французский император?
— Ой, Тая, ну какая ты непонятливая. Не император, а торт. Он — моя мечта. Исполни её, ну пожа-а-алуйста! Я крем замешу… замесю… помогу, в общем.
Тайка, рассмеявшись, почесала коловершу за ухом:
— Ладно, сделаю. На Старый Новый год!
Что упало, то пропало
— Таюшка-хозяюшка, а ты мою подушку не видела? Ту, что на Новый год мне дарили… — пробасил домовой Никифор из-за печки.