— Не-а, — Тайка мотнула косицами и чихнула. — Ой, ну и пылищу ты поднял… Спроси у Пушка, может, он на ней спит?
— Ничего я не сплю! — коловерша вылез из-под дивана. — И чужие подушки мне не нужны, пф! Тай, а ты мой мячик не видела? Красненький, антистрессовый, для когтей.
— Вроде на окне лежал.
— Нет его там, — Пушок встопорщил перья. — Ума не приложу, куда он закатился… Никифор, ты не брал?
— Ещё и кочерга пропала… — сокрушённо пробубнил домовой, то ли не расслышав вопроса, то ли не считая нужным на него отвечать.
Тайка, вздохнув, оглядела кухню. Да-а-а, после бурного отмечания Нового года им явно требовалось прибраться. Вон сколько посуды немытой накопилось! Весь стол был заляпан воском от догоревших свечей и усеян конфетными фантиками, а под ёлкой до сих пор валялась рваная бумага от распакованных подарков.
— Ребята, а давайте генеральную уборку устроим прямо сейчас?
В ответ воцарилась гробовая тишина. Коловерша, негодяй пушистый, первым придумал отмазку:
— Тая, я сегодня не могу, у меня…
В этот момент на чердаке что-то громыхнуло, и Пушок вздрогнул.
— Ой, мамочки! Что это?
— Ветер, наверное? — пожала плечами Тайка.
Наверху снова громыхнуло — на этот раз куда громче. Затем послышался скрип, как будто отворилась давно не смазанная дверца. Кто-то сухо кашлянул и запричитал — слов не разберёшь, но страшно. На этот звук даже Никифор высунулся из-за печки и, почесав кудлатую бороду, цокнул языком:
— Ох, непорядок.
А коловерша весь надулся, как шар, распушив шерсть, и зашипел:
— Тая, это наверняка барабашка у нас завёлся! От Алёнки-то ты его выгнала, теперь вот он у нас поселился и мой мячик стащил. Больше-то некому!
М-да… ей совсем не хотелось этого признавать, но, похоже, Пушок был прав. На днях Тайка и впрямь помогла Алёнке избавиться от незваного гостя. Та хоть уже и училась ведьмовству некоторое время, но с простым барабашкой отчего-то сама справиться не сумела, пришлось подсобить. Маленький негодник завёлся у подруги незадолго до Нового года и умудрился испортить ей и тёте Маше праздник. Топал на чердаке, хлопал дверьми, мешал спать, включая ночами музыку на стареньком магнитофоне, и даже спёр новогодние подарки. А Снежок — Алёнкин симаргл — вместо того, чтобы унюхать и выгнать маленького гада, лишь жался к ногам хозяйки и скулил. Впрочем, его и новогодние петарды пугали. Такой большой пёс — и, смотри ж ты, трусишка…
— Ну, барабашку-то изгнать просто, — Тайка пожала плечами, направилась к входной двери и чуть не поскользнулась на коврике, усыпанном конфетти. Наверху кто-то хихикнул. А может, почудилось? В любом случае, Тайка не собиралась оставлять это просто так.
Она открыла дверь, прошептала нужное заклятие, положила на порог шило и громко отчётливо рявкнула:
— Пошёл вон!
Именно так она сделала, когда выгоняла беспокойного духа от Алёнки. И помогло же! Ну, по крайней мере, подружка больше не жаловалась. Впрочем, они с тёть Машей на каникулы укатили к родственникам, так что сейчас и не спросишь.
Но вроде заклятие сработало. По крайней мере, скрип и причитания сразу прекратились, и только чердачное окно обиженно хлопнуло.
— Ну, вот и всё, — Тайка отряхнула ладони.
А Пушок с победным видом фыркнул:
— Скатертью дорожка!
И только Никифор не обрадовался и до самого обеда продолжал ворчать:
— Ничего не найдёшь в этом доме…
Подушка, к слову, так и пропала. Похоже, гадкий барабашка прихватил подарочек с собой.
— Не переживай, купим тебе новую, — утешила домового Тайка. — Хочешь, прямо сейчас закажем?
Она достала смартфон, и коловерша, подлетев, ткнулся ей лбом в руку:
— И мячик! Мячик мне тоже закажи!
— Ты бы сначала старые выкинул, — мягко пожурила его Тайка, но Пушок не только не внял, а ещё и оскорбился:
— Ты что, Тая? А вдруг они ещё пригодятся!
Уже вечером, после наступления темноты, стало понятно, что заклятие всё-таки не сработало. Тайка как раз собиралась напечь блинов и обнаружила, что кто-то спёр половник и лопаточку. Как оказалось, не только их.
— Эй, а сковородку никто не видел? — Она загромыхала посудой в раковине: может, там найдётся пропажа? Но нет, надежды не оправдались. Только откуда-то из-под коврика опять донеслось мерзкое хихиканье.
— Он не ушёл. И не барабашка это, — Никифор, свесив ноги с печки, почесал правый бок. — Барабашку я бы увидел.
— Я знаю! Это человек-невидимка! — вдруг ахнул Пушок. — Я про него в книжке читал. Это злой дядька-учёный, он изобрёл специальный аппарат, чтобы…